Техника - молодёжи 1988-08, страница 23

Курсами поиска

Виталий КАШТАНОВ,

кандидат технических наук, Ленинград

Шли первые месяцы Великой Отечественной войны. Краснознаменный Балтийский флот вел непрерывные бои с нацистским «кригс-марине», летчики и катерники выходили в атаки на вражеские конвои, во вражеских водах действовали советские подводные лодки. Они уходили в боевые походы и возвращались на базы, преодолевая неприятельские минные заграждения. А провожали их и встречали базовые тральщики (БТЩ).

«В период июля — августа 1941 года овровцы в 35 эскортах провели за тралами 60 подводных лодок,— вспоминал контр-адмирал Ю. В. Ладинский, бывший начальником Охраны водного района (ОВР) Краснознаменного Балтийского флота.— Этот успех достигался дорогой ценой: при обеспечении выхода лодок погибли, подорвавшись на минах, базовые тральщики Т-212 и Т-216».

Т-212 «Штаг» подорвался на мине 3 августа, в проливе Соэла-Вяйн.

...Из водолазного журнала экспедиции:

«Западная часть пролива Соэла-Вяйн. Район гибели в 1941 году базового тральщика «Штаг». Глубина моря 17 м, волнение 1—2 балла. Отдали якорь. В 22 ч 40 мин включили кормовые прожекторы, спустили водолазный трап. Закончили проверку снаряжения. Приступаем к спускам».

Наш водолазный бот поставлен так, чтобы корма, оборудованная для подводных работ, оказалась как можно ближе к бую, который гидрографы установили над погибшим тральщиком. Первым под воду уходит водолаз Евгений Алексеев. Наша тройка — инструкторы подводного спорта Александр Фоменко, Владимир Большаков и автор этих строк — уже облачилась в гидрокостюмы «мокрого» типа и пока выступает в роли наблюдателей. Три дю

жих моряка рывками, снизу вверх, натягивают на Алексеева прорезиненную рубаху, другой матрос обувает его в боты со свинцовой подошвой, еще один закручивает гайки медного шлема, регулируют подачу воздуха, проверяют телефонную связь. Наконец Алексеев, медленно ступая, спустился по трапу и исчез под водой.

Через несколько минут он сообщил, что находится на грунте и направляется к кораблю. Видим пузыри воздуха, выдыхаемого им,— они тянутся к бую.

Но вот Алексеев добрался до носовой части «Штага». Передал, что видимость приличная, 5—6 м. Теперь и мы один за другим плюхаемся в воду — Большаков с фотоаппаратом, оснащенным лампой-вспыш-кой, Фоменко с мощным прожектором, а я веду их к тральщику — был на нем в прошлом году.

Спускаемся, держась у шлангов Алексеева. Вот внизу тускло блеснул его шлем, потом появились контуры «Штага». Начали фотосъемку.

Кормовое орудие, задрав ствол, стоит на круглом барбете шириной метра 3, частично провалившемся в разрушившуюся палубу. Все, как чехлом, покрыто ракушником. Видимо, так, с барбетом, пушку и надо поднимать. Вот только удастся ли...

Плывем к носовой части. Оторванная взрывом мины, она лежит на левом борту. Фотографируем носовое

Очищаем корабельный колокол, поднятый с затонувшего а 1918 году транспорта.

100-мм орудие. Потом подзываю друзей к носовому срезу у правого борта, расчищаю рукой от наростов пятиконечную звезду — такой знак носили все боевые корабли нашего флота. Ребята застыли от неожиданности.

Пора подниматься. Выныриваем у борта нашего бота в свете прожекторов, пошли расспросы. Обсудив план подъема кормовой 45-милли-метровки, решили снять ее вместе с барбетом краном, перенести под водой ближе к боту. И вот заработал мотор лебедки, трос натянулся, задрожал, наше судно чуть накренилось. Следим, как трос медленно начал наматываться на барабан — «Пошла пушка!». Сглазили, трос вылетел из воды, сорвался!

— Володя, быстро вниз, посмотри, что там! — говорю Большакову. Поднявшись на поверхность, тот рассказал, что пушки на палубе нет, но по следу, оставленному на грунте, Большаков нашел основание с барбетом. А ствол с казенником словно в воду провалился!

Ныряем с Большаковым, на дне видим вертикальную стену — это лежащий на боку барбет с торчащими в стороны листами палубного настила. Мечемся над грунтом, поднимая клубы мути. Наконец нашли пушку, она оказалась под барбетом.

21