Техника - молодёжи 1988-09, страница 30

ПРОБЛЕМЫ И ПОИСКИ

О «презумпции достаточности»

Вадим ОРЛОВ,

научный обозреватель журнала

Вы видите, что уже изменяется мировая сцена: надо снять с себя маску, или каждому играть свою роль.

Эразм Роттердамский

У писателя Александра Яшина есть рассказ «Рычаги». В правлении колхоза перед началом партсобрания чает неторопливая беседа. Один сетует на то, что все спускают сверху — планы, председателей, урожайность. В районе, говорит другой, клубы да читальни только в отчетах действуют. Третий не согласен с самим секретарем райкома, который назвал их, членов партячейки, «рычагами в деревне». Четвертый замечает, что руководители «дома заколоченные в деревне видят, а сказать об этом вслух не хотят».

Но вот подошло время, началось собрание, и людей как будто подменили. Словно надев маски, они начинают бездумно повторять общие установки вопреки всему, что только-только говорили, сами внезапно перестают видеть живую жизнь и ее проблемы. В их казенных оборотах речи, словах пустопорожней резолюции мы с удивлением обнаруживаем готовность явить такое, что иначе как духовной пришибленностью не назовешь.

Представьте себе, что подобными «рычагами» стали ученые. Что они могут открыть, чего ждать от них обществу, если они придерживаются «презумпции достаточности», некоего авторитарного принципа, первооткрывателем которого можно считать М. Е. Салтыкова-Щедрина: «...всего натуральнее было бы постановить, что только те науки распространяют свет, кои способст

вуют выполнению начальственных предписаний». Вот об этом и поговорим.

Вначале приведу один факт, который сам по себе, вне исторического фона, может показаться чуть ли не комичным.

В 1951 году писатель Геннадий Фиш выпустил книгу очерков «Мы обновляем землю». В одном из них, озаглавленном «Превращение видов», он превозносил теорию академика Т. Д. Лысенко, который еще в 1945 году объявил, что внутривидовой борьбы нет и что в вопросе о происхождении видов Дарвин ошибался. А спустя несколько лет Лысенко выдвинул потрясающий тезис, ставить под сомнение который было поистине смертельно опасно. Суть дела бесхитростно изложил академик ВАСХНИЛ С. Н. Муромцев в рецензии на книгу «Мы обновляем землю»: «Биология в очерках Геннадия Фиша — арена борьбы двух миров. Герой очерка «Превращение видов» говорит, что виды образуются не так, как утверждалось Дарвином в «Происхождении видов», а так, как сказано об этом в сталинском «Кратком курсе истории ВКП(б)...»

Поколению школьников, для которых экзамены по истории СССР нынешней весной были отменены, нелегко понять глубинный смысл этого пассажа. Обнародовать такое можно было лишь в то время, когда многих подлинных ученых лишали слова, работы, свободы и даже жизни, а их место в университетах и академиях занимали бесстыдные лицедеи, возомнившие себя, по слову великого просветителя Эразма Роттердамского, «цензорами всего круга земного». Вконец развращенные монополизмом в науке и оказавшейся в их руках административной властью, они уже требовали — продолжу слова Эразма — «отречения от всякого, кто хоть на волос разойдется с их очевидными

и подразумеваемыми заключениями».

Да, в то время можно было потребовать отречения и от Дарвина, объявив его представителем идейно чуждого мира за «связь с Мальтусом», теория которого — это сидит в голове со школьных лет, как намертво вбитый гвоздь в доске,— именовалась не иначе, как людоедской.

О классической генетике лучше и не вспоминать. Слово «чуждая» применительно к ней повторялось до бесконечности в сочетании со словами «идеология», «зарубежье», «обострение борьбы». Эту и подобные им кампании академик Г. А. Арбатов в своем выступлении на XIX Всесоюзной партконференции назвал совершенно дикими по нашим сегодняшним представлениям. Тогда же речь шла о «философском обосновании».

Философию во все времена справедливо называли компасом науки. Но в магнитной аномалии «Краткого курса» этот компас не только сплошь и рядом плясал, дергаясь то в одну, то в другую сторону, но и показывал в обратном направлении. И целые отряды рыцарей знания, трубя о прогрессе и невиданных достижениях, на деле двигались вспять, к далекому прошлому науки, ко временам средневековья.

На это обстоятельство академик Н. Н. Семенов указал еще в 1965 году в статье «Наука не терпит субъективизма». В средние века ученые, не умея еще фактически исследовать природные процессы, умозрительно рассуждали «на тему» о них, сочиняли общие теории, остававшиеся бесплодными. Одну Из таких теорий составило учение о сотворении мира по некоему Плану, о том, что все живое как бы отлито в приуготовленных творцом формах и что незримый их отпечаток можно различить в природе, если хорошенько постараться (учение о божественных целях, или телеология). Построения Лысенко, резюмировал академик Семенов,— это попытка оживить средневековую натурфилософию, есть в них даже элементы телеологии.

К «очевидным заключениям» сторонников Лысенко можно отнести' их постоянные ссылки на боевую философию, передовую методологию, а также манипулирование именем Мичурина. Это была своего рода «презумпция достаточности». У нас, мол, на отечественной почве все есть, чтобы развивать биологию.

28