Техника - молодёжи 1990-03, страница 18

Под самолетом снизу и где-то вдали облака озаряются мощнейшей вспышкой! Вот это иллюминация! А облачность настолько плотна, что свет глаза не режет и ни очки, ни плотный фильтр на оптику и не понадобились. Я их и не доставал. А за люком — просто разлился свет — море, океан света, и даже слои облаков высветились, проявились! Чуть подправил камеру, подвернул ее на максимально яркую область свечения и выше. В этот момент наш самолет вышел между двух слоев облачности, а там, в этом прогале, снизу, появляется громаднейший пузырь-шар светло-оранжевого цвета! Он занимает три четверти кадра, медленно и беззвучно ползет вверх. Я за ним слежу камерой, слежу, слежу... А пузырь тускнеет, начинает терять четкие очертания и пропадает вовсе. Подпортила нам картинку облачность. Вот и все, что я увидел и снял — не густо!

Владимир АФАНАСЬЕВ, кинооператор:

— Из-за погоды у меня вылет на истребителе-спарке не состоялся. Пришлось снимать с земли. В кадре: на переднем плане — скалы, а из-за них, разорвав беспросветную, казалось бы, облачность, поднялся и вырос громадных размеров огненно-красный шар. Он еще увеличился и пошел вверх, а в него, как в воронку, казалось, втянется вся земля. Шар был похож на Сатурн!

Виталий СИДОРОВ, ассистент оператора:

— Помещение, где укрылись все,— небольшое, с одной маленькой амбразурой и почти пустое, а мы привыкли, что такие пункты обычно набиты аппаратурой. Пошел отсчет. Нам приказали надеть темные очки и отвернуться к глухой, противоположной от амбразуры стене.

— НОЛЫ

...И ничего сразу не произошло, ничего и не ощутил. Да ведь погода — хуже не придумаешь! Снял очки и посмотрел в амбразуру, увидел выше горизонта только угасающее слабое свечение. Зато потом — НАЧАЛОСЬ! Мне показалось, что трясло и качало нас минут тридцать-сорок. И как трясло! А когда все успокоилось и нам разрешили выйти — я бросился к выносным камерам! А они сработали до конца и уцелели! Уж потом мне сказали, что километров за четыреста от эпицентра заброшенный по

селок был, там деревянные дома были порушены, а каменные — выстояли. Правда, без крыш, окон и дверей, одни коробки остались.

...С самолета на вертолет — и к эпицентру. Летим то над морем, то над островами. Садимся на один. Сверху он небольшим казался, а сели — и сразу покрупнел, раздвинулся. Вылез из вертолета и хлоп — покатился! И второй оператор, и третий! Так, на мягких местах метров на пятнадцать тройкой и отлетели. Хорошо, что камеры еще из кофров не вынули. Поверхность так оплавило, вымело и вылизало, ну прямо каток! Ноги как ходули негнущиеся. Сквозь поДошву унтов пальцами ног пытаемся ухватить, зацепить малейшую шероховатость — иллюзорные попытки, чисто рефлексивные! Ну где здесь неровности — ив помине нет! Снимаем пейзажи, где ползем, где на заду подскальзываем к берегу. И опять к вертолету — с падениями, охами и вскриками.

На подлете к эпицентру увидели небольшое стадо мертвых диких северных оленей. Утешает, что смерть их была мгновенна. Но эмоции эмоциями, а мы снимаем, снимаем прямо с воздуха, на облете и зависании, потом — дальше. Вот и эпицентр! Над этой точкой буйствовал термояд. Все сметено, вылизано, подчищено, оплавлено. Просто поверхность Острова. Даже снимать нечего. Вот это «нечего» мы и должны снять.

Мы, все трое, неуклюже выпрыгнули из вертолета, начали снимать, а ноги по щиколотку в почву ушли — она вроде пепла от сигареты...

После съемок в эпицентре залетели на островок, где в пункте «Е» наш ассистент Виталий Сидоров находился. Надо для отправки в Москву забрать пленки с выносных. Вертолет нас только высадил и улетел — почти стемнело. В свой пункт «Д» придется добираться морем. Виталька — жив-здоров. Он уже собрал выносные, подготовил к отправке пленку. Теперь он на эсминец — ив Мурманск, там ему до дома — рукой подать.

На Острове остались из группы Афанасьев, Касаткин, Волков, Су-ринов — администратор и я. Улетали последним самолетом.