Техника - молодёжи 1990-09, страница 27

ветили, сказал:

— К вам сейчас придет Володя Суворов. Заведите ему тетрадь, пусть пишет

С того времени, окончив съемки, я шел за своей толстой тетрадью, расписывался в ее получении и делал записи.

...Операторы спецкиногруппы. Что это такое? Мы снимаем события, явления и процессы уникальные, быстро протекающие и неповторимые: взрывы, старты. Все это в условиях трудных и частенько необычных. Отсюда следует — дублей не бывает. Съемки только наверняка. Значит, нужно задействовать сразу несколько операторов или использовать выносные дистанционно-управляемые камеры. Предпочтительней — выносные. Лучше не подвергать риску людей. Иногда вносные не помогают, тогда на съемочную точку встает кто-либо из моих коллег...

— К работе приступайте немедленно,— дает нам указание ведущий конструктор Олег Генрихо-вич Ивановский.— Многое уже упущено. Снимайте все и подробней. Главный (он имеет в виду «Эс-Пе» — Сергея Павловича Королева) не прощает упущений.

Мы и предположить не могли, какая громада работы на нас свалится. Пришлось втянуться в неистовый темп, прочувствовать его на себе...

1960 год. Снимаем старт Белки и Стрелки. Выносные поставлены на свои точки. Кабеля для них понадобилось три километра.

...Стих вой сирены. Со стартовой площадки, по крутой дуге опоясывающей ее дороги одна за другой ушли последние машины. Все в укрытиях или безопасной зоне. Возле небольшого окопчика осталась лишь группа людей с киноаппаратами. Рядом полевой телефон. Он пока молчит. Нам должны сообщить время. Первый раз — по десятиминутной готовности. Минуты кажутся часами. Звонок! Аппараты давно расставлены и смотрят в одну точку, туда, где метрах в двухстах высится серебристо-белая сигарообразная громада. Около нее ни души. Сейчас, когда ракета освобождена от ферм обслуживания, видишь, насколько она стремительна, изящна, совершенна. Второй звонок: до старта пять минут! Совсем как в театре, когда приглашают в зрительный зал Недаром мы в обиходе называем старт «концертом». Третий

звонок — минутная готовность. Дальше секунды отсчитываем сами. Даже сейчас включать киноаппараты, особенно выносные, рано. В них запас пленки невелик. Прочь летят папиросы и сигареты. Прекращены разговоры. Все внимание на ракету. Вот прекратил парить кислородом дренажный клапан. Пошел наддув. Слышны глухие хлопки — это сработали пиропатроны. Наступает момент включения первой группы выносных, снимающих отброс большой кабель-мачты.

— Первая! — кричу светотехнику Ильичеву, он за нашим пультом.

— Есть первая! — отвечает тот.

С глухим стуком отваливается

большая кабель-мачта. На пульте управления выносными загорается три зеленых огонька — по числу работающих камер.

— Стоп, первая!

— Есть стоп!

Зеленые глазки гаснут.

Следующие мгновения тишины

чувствуешь, как затишье перед бурей. Даже ракета притихла. Вот ворона села на вершину ракеты. Сидит, перебирает перышки и ничего не знает. Что с ней будет, когда ракета пойдет?

Волнуемся? Конечно, волнуемся! Тик-так! Тик-так! Это не часы — сердце стучит! Боком, боком, как гонимый ветром лист, ворона все же улетела. Пора!

— Камеры! — даю я команду.

Заработали моторы всех киноаппаратов. Руки автоматически находят стопоры вертикальной и горизонтальной панорам штатива и отпускают их. Теперь для нас ничего не существует, кроме сероватого прямоугольника визира. Отошла малая кабель-мачта. Ракета на бортовом питании. И тотчас мелькнул красноватый отблеск. В кадре — водопады пламени, нет — море огня! И все это красочное великолепие сопровождается оглушительным ревом работающих двигателей.

Водопад пламени оканчивается тонким трепещущим полупрозрачным языком. Рев двигателей постепенно уменьшается. Ракета идет все быстрей — уже ушла за черту облаков, прожгла в одном, подвернувшемся, большую дыру. Еще немного, и яркой точкой работающих двигателей появился белый инверсионный след, но тут же оборвался. А яркая точка уменьшается, тускнеет, уже почти сливается

Из истории современности

с матовым полем визира. Теперь слышен только звук работающего мотора камеры. До боли напрягаешь глаза, панораму ведешь больше по интуиции. Но вот в кадре опять что-то сверкнуло — разделение! В небе появился светящийся крест. Сейчас где-то падают отработавшие боковушки.

Остановились моторы всех камер. Теперь опять слышно ракету. Но шум уже запихает вдали.

Только сейчас сказывается напряжение, чувствуешь усталость. Съемка заняла всего двести сорок секунд, но они выжали тебя, как лимон... Присаживаемся, закуриваем, чувствую, что рубашка у меня мокрая от пота.

...Прислали нам в Байконур нового ассистента оператора — Олега Тулушева. Молоденький, пижонистый. Ну да ладно, работал бы хорошо. Мы ^огда готовились снимать бункер. Помните: «Ключ на старт!» Это оттуда идут команды. Мы — режиссер Косенко, я и светотехники — спустились вниз, а Олегу там делать было нечего, он остался наверху. Как только мы исчезли с глаз, разделся до плавок и улегся загорать. Нашел ведь место! Кругом люди работают, а он как на пляже. Тут появляется Сергей Павлович (было у него такое свойство — «появляться»).

— Молодой человек! Вы что

здесь делаете?

Олег Тулушев — громадные очки на небольшом носике, из одежды невообразимой расцветки плавки — бесстрашно отвечает Королеву.

— Да так, Сергей Павлович, появилось свободное время, решил позагорать... Солнышко-то какое! (Он тогда увидел «Эс-Пе» в первый раз.)

Сергей Павлович даже опешил

— Маррр-р-р-р-ш отсюда! Нашел место загорать!

Очевидцы со смехом рассказывали: «Летел Олег турманом, нигде не останавливался. Встречные, завидя такую картину — бежит некто в плавках по старту,— крутили головой: уж не случилось ли ЧП с ракетой, может, и самим бежать пора! Скандал! Скандал!»

Потом коллективно снимали с него стружку, вдалбливали основы местного общежития и морали.

...За январь и февраль 1961 года мы отсняли тысячи метров пленки. Теперь укладываем для киносъемок на цветном сукне памятную медаль

25