Техника - молодёжи 1990-11, страница 27

ков (тех, кто пытался удрать из СССР, нелегально перейдя границу)...

Похоже, психиатрички были первой школой нашей многопартийности

Товарищей по партии и сочувствую-' щих Шарапов предостерегал от приема лекарств, которые нормальных лю-' дей превращают в идиотов. Свои 16 таблеток резерпина в день препро-вожал в канализацию, так как резерпин был ему противопоказан из-за низкого кровяного давления. И, как знать, не способствовали ли эти разумные поступки выводу психиатров об отсутствии у пациента душевных заболеваний?

Пока Шарапов пребывал «у Сербского», Лыков нашел-таки мотивы его преступления. Не сам — подсказали... коллеги ученого.

За несколько месяцев до ареста Шарапов послал экземпляр своей монографии по элементам-примесям на рецензию бывшему заведующему лабораторией минералогии, геохимии и кристаллографии редких элементов Института геологии рудных месторождений АН СССР К. А. Власову, которому помог в свое время преобразовать лабораторию в институт того же профиля. Теперешний ИМГРЭ.

Первая общая часть монографии была добросовестно прочитана несколькими сотрудниками института, кандидатами геолого-минералогических наук (А. А. Беус, А. С. Жукова, В. В. Иванов, В. В. Ляхович и другие), рецензия подготовлена, но отправлена не автору, а... да-да, в Комитет госбезопасности — куда же еще? — из-за разглашения якобы секретных данных и... неверной характеристики положения в горной промышленности.

Но вот что поразительно!

Спустя 7—9 лет после издания книги Шарапова авторы под редакцией К. А. Власова выпустили в свет близкий по теме трехтомный труд «Геохимия, минералогия и генетические типы месторождений редких элементов». Можно было ожидать там обоснования принципиально иных положений, чем те, которые критиковались ими в монографии Шарапова. Однако, прочитав трехтомник, Шарапов не поверил своим глазам: «Я нашел там свои идеи (о таллии, титане и других элементах) без ссылки на мою книгу и понял, почему рецензенты, считая себя некомпетентными в основном содержании моей работы, дали общую ее оценку и, не сообщив ничего мне, послали прямо в КГБ За свою работу авторы получили Государственную премию и по службе пошли в гору».

Итак, мотивы преступной деятельности Шарапова Лыков выявил: обида на Советскую власть за неопубликованные работы. И подкрепил свой вывод делом. Узнав, что в Донецке готовится к печати книга ученого «Недра Донбасса», приказал рассыпать набор.

Суд напоминал аукцион. Служители правосудия под грозным обкомовским взором поторговались немного о сроке лишения свободы для не совершившего преступления и сошлись на максимально^ — 10 лет.

Через два месяца приговор изменили — 8 лет лагерей, поражение в избирательных правах на 5 лет, запрещение занимать профессорско-преподавательские должности также в течение 5 лет.

Виновным себя Шарапов не признал.

ПАХАН

Началось странствие Шараиива по пересыльным тюрьмам. Киров, Вологда, Москва, Потьма... Он оброс бородой, выучил тюремную азбуку, зэковские песни, научился добывать огонь при помощи бушлатной ваты. Объявлял голодовку — тюремщики валили на нары, силой разжимали зубы и через металлический раструб вливали горячий бульон. Сажали в одиночку. Писал жалобы во все инстанции — не отвечали. Накатывались тяжелые минуты, когда готов был распрощаться с жизнью. Но не давали отчаяться книги. Цензура почему-то забывала потрошить тюремные библиотеки, и на их полках встречались тома, давно изъятые из публичных. Например, работу Кропоткина «Взаимопомощь, как фактор эволюции» издания 1907 года Шарапов прочитал именно в «читальных залах» одиночек.

К весне 1959 года узника перетасовали в Мордовию. Там, в лагере, его настигли горькие вести из дома...

Почти весь тираж (200 экземпляров) монографии изъяли у студентов и аспирантов, как содержащий секрет- • ные сведения, и сожгли на костре во дворе университета.

Его помощник В. Ф. Мягков, готовивший на кафедре кандидатскую диссертацию, забрал подготовленную. Шараповым для своей докторской статистическую картотеку и отказался вернуть.

По распоряжению ректора Тиунова отобрали одну из двух комнат его квартиры, выбросив содержимое вон. Погибла рукопись книги «Применение математической статистики в геологии».

Что делать после таких известий? Плюнуть и забыть, лишь бы срок дотянуть? Но — невероятно! — Шарапова по-прежнему заботили те 300 миллионов рублей, которые теряет государство, устраивая могильники нужнейших элементов. Он выменивает на продукты у уголовников огрызок карандаша и на обрывках бумаги — кто сколько подаст — принимается восстанавливать книгу по памяти! Забегая вперед, скажу, что эта монография, напечатанная после освобождения ученого, выдержала три издания у нас в стране и переведена за рубежом.

Заключенные прозвали его паханом, по-своему выразив уважение к огромным знаниям этого человека. Среди них он слыл за адвоката, за ходячий справоч ник.

Зона не курорт, скольких свела в могилу. Случилось неизбежное На второй год отсидки «пахан» слег. И не подняться бы ему, если бы не спасли санитары-прибалты, воровавшие у главврача необходимые лекарства, и не дежуривший у изголовья католический₍ священник из Литвы П. П. Рауде с апельсинами от паствы.

Однажды Шарапова навестил старик чеченец, осужденный на 25 лет за участие в организации грозненского восстания 1956 года.

«Иван, пиши письмо на волю!» — «Как переправишь?» — «Пиши, знаю как!»

Шарапов написал в адрес январского 1961 года Пленума ЦК КПСС.

«Сын передаст, из армии ко мне на свидание приехал».

Каким образом чеченцу удалось перехитрить надзирателя и вручить записку сыну, неизвестно. Но спустя несколько дней ее уже читал С. П. Писарев, бывший сотрудник КПК при ЦК КПСС, известный защитник кавказских народов. Он передал записку соратнице Ленина Е. Д. Стасовой. Стасова принялась хлопотать за осужденного, одновременно подбадривая его письмами, в которых называла товарищем. Последнее письмо от старой большевички Шарапов получил в мае 1961 года, когда отсидел 3 года и 4 месяца.

«Товарищ Шарапов,— писала Елена Дмитриевна,— ждите, Вас скоро освободят».

«В президиум Верховного суда РСФСР

Пермский областной суд правильно квалифицировал действии Шарапова по ст 58-10. ч. 1 УК РСФСР, так как предварительным и судебным следствием установлено, что в своих неоднократных суждениях и в многочисленных письмах Шарапов действительно допускал некоторые высказывания антисоветского клеветнического характера, но меру наказания определил чрезмерно суповую.

Прошу приговор изменить, снизить срок лишения свободы до 3 лет и 6 месяцев.

Зам. Генерального прокурора СССР, государственный советник юстиции 1-го класса А. МИШУТИН».

7 июля 1961 года постановлением президиума Верховного суда РСФСР протест прокурора был удовлетворен.

С «ВОЛЧЬИМ БИЛЕТОМ»

Вчера заключенный, сегодня безработный. В 54 года по отделам кадров не набегаешься. Но Шарапову ничего другого не оставалось. Однако в Перми ему повсюду отказывали, как в господских домах отказывают провинившейся прислуге. «Не приказано принимать-с!»

Шарапов поехал к М. В. Келды

25