Техника - молодёжи 1991-06, страница 10

Искусство в век науки

Союз недружественных

муз?

Лев МЕЛЬНИКОВ,

кандидат искусствоведения

Североамериканский город Бостон. В кинотеатре с аншлагом идет премьера. На экране — новая работа Уолта Диснея, признанного короля мультипликации. Фильм называется «Фантазия» и * необычен даже для именитого мастера. Это гвоздь сезона, новинка, только-только вошедшая в моду, — «цветомузыка». Начинается сеанс, зал —весь внимание, динамика цвета и звука нарастает. «И вдруг,— свидетельствует очевидец,— по всему экрану заметались маленькие белые овалы. Весь кинотеатр разразился хохотом. Многие кричали: «Летающие тарелки!..»

Этот курьезный случай приводит известный астрофизик профессор Гарвардского университета Дональд Мензел. В эпизоде, как в капле воды, отразилась главная, на наш взгляд, особенность цветомузыки — «искусства будущего», безуспешный поиск которого идет уже несколько столетий. Цветомузыка всегда ассоциировалась с самыми нетрадиционными сторонами нашего существования.

Что мы знаем о ней? Почему цветомузыка, начавшись с возвышенных идей, «пала» до служанки

дизайна и массовых развлечений? Нет ли здесь некой закономерности, изначальной «порочности», «первородного греха»? Обратимся к истории вопроса.

Часть первая. Механистическое adagio

Истоки цветомузыкальной идеи уходят в глубь античности. Великий энциклопедист всех времен и народов Аристотель многократно и по разному поводу сравнивает зрение и слух, сопоставляет цвет и звук, обоняние и тактильные ощущения. Пишет он и о подобии в восприятии цвета и звука. В трактате «Метафизика» мыслитель прямо говорит о том, что цвет измерим числом и созвучие тоже число, определенное соотношение.

Итак, вопрос о соизмеримости цвета и звука поставлен еще эстетикой Древней Греции. Идея собственно цветомузыки появилась гораздо позже, на закате Возрождения, и связана с именем итальянского художника и музыканта Джузеп-пе Арчимбольдо (1527 — 1593).

Великая эпоха воскрешенной классики завершалась. Одним из

продуктов ее угасания стал маньеризм — вычурность в изображении вещного мира, отход от реализма. Арчимбольдо — маньерист в живописи. Не желая повторять классические образцы, плестись в арьергарде непревзойденных мастеров зрелого Ренессанса, он обращается к эксперименту. Пишет «портреты», на которых нет людей. Или, напротив, из нарисованных фруктов и овощей строит портретные изображения. Во времена Леонардо да Винчи (1452 — 1519) и Рафаэля Санти (1483-1520) подобные деяния объявили бы кощунственными. Но в конце XVI века это кажется вполне естественным. У Арчимбольдо появляются последователи и подражатели.

Экспериментировал он и в музыке, пытаясь сблизить восприятие звука и цвета. Будучи еще и музыкальным педагогом, Арчимбольдо в своей преподавательской деятельности разработал систему соответствий «краски — ноты», призванную облегчить усвоение музыки, сделать его более наглядным. Он даже ввел специальное понятие для обозначения цвета в этой его новой роли — «музыка цвета».

Короче говоря, «цветомузы-кальный» приоритет Арчимбольдо несомненен. Но практического значения его идеи не имели. Имя экспериментатора настолько прочно забылось, что сегодня известно лишь немногим специалис-там-искусствоведам. О чем это говорит? Хотя в русле развития искусств, ломки старых представлений о форме и стиле новаторство Арчимбольдо было закономерным, тем не менее насущной потребности в цветомузыке как самостоятельном виде искусства в то время не возникало и, вероятно, возникнуть не могло. Интерес к ней возрождается лишь в XVIII веке, во Франции. Это время расцвета классицизма, затем барокко. От пышных барочных форм был неизбежен переход к утонченной манерности рококо (от французского «рокайль» — завиток, раковина). Своеобразным представителем этого направления становится Л.Б.Кастель (1688-1757). Любознательный монах отдает свой досуг научным изысканиям в области техники, математики и эстети

8