Техника - молодёжи 1994-04, страница 30

ПОДДЕРЖАТЬ ОДАРЕННЫХ

призваны гранты Российского фонда фундаментальных исследований. С заместителем Председателя РФФИ, профессором Е.В. СЕМЕНОВЫМ беседует наш корреспондент Юрий МЕДВЕДЕВ.

— Евгений Васильевич, сегодня всевозможные фонды появляются, как грибы после дождя. Скажем, фонд американского миллионера Сороса, пожелавшего помочь нашей науке. О РФФИ известно меньше. Как он возник? Каковы его статус и особенности?

— В 1992 г. кризис в отечественной науке стал очевиден, и требовались решения властных структур, чтобы свести его к минимуму. Тогда и появился Указ Б.Н. Ельцина «О неотложных мерах по сохранению научно-технического потенциала Российской Федерации», в соответствии с которым был создан РФФИ.

В задачи фонда входит поддержка оригинальных инициативных проектов. Особо подчеркну: фонд финансирует не организации — это дело Министерства науки и технической политики, Российской академии наук и т.д.,— а отдельных ученых и небольшие творческие группы. Причем все решения о выделении средств принимаются только на конкурсной основе, а значит, на них не влияют ни степени, ни звания, ни посты, ни ведомственная принадлежность. Это позволяет талантливым людям, в том числе и молодым, еще не имеющим признанных достижений, выигрывать конкурс и делать свою работу, даже если она не пользуется поддержкой администрации. Можно сказать, что РФФИ берет таких людей под свою опеку.

— Кому подчиняется фонд?

— Многие до сих пор уверены, что РФФИ является частью РАН или Миннауки. На самом же деле — это независимая организация! В то же время идею его создания поддержали министр науки и технической политики РФ Б.Г. Салтыков, президент РАН Ю.С. Осипов, многие известные ученые. Подлинным организатором фонда является академик А.А. Гончар.

— Кто стоит во главе РФФИ?

— Совет, в который входят 28 человек. Формировался он очень непросто. После широких обсуждений и дискуссий удалось привлечь выдающихся специалистов, большинство из которых академики и профессора. Например, у нас работают академики Е.Александров и К.Новожилов из Санкт-Петербурга, Ф.Летников и Н.Покровский из Сибирского отделения РАН, Н.Ватолин и А.Сидоров из

Уральского отделения, есть ученые из Владивостока, Казани, Рязани, Ро-стова-на-Дону, Нижнего Новгорода и т.д. Это подлинные энтузиасты. У них трудная работа, требующая принципиальности, так как давление с самых разных сторон им приходиться испытывать колоссальное. Кстати, замечу, что денег за свой труд в фонде они не получают.

Возглавляет РФФИ физик, самый молодой академик России В.Е. Фортов, недавно избранный в Европейскую академию наук.

— Как формируется бюджет фонда ? Кто вкладывает туда деньги?

— Все наши средства — это 3% от сумм, направляемых из государственной казны на науку. Конечно, деньги небольшие, но все же более трети того, что вообще идет на фундаментальные исследования, которые финансируются особенно скупо.

Устав позволяет фонду получать деньги и от коммерческих структур. Однако ни условия, в которых они находятся, ни способ, которым зарабатывают свои капиталы, пока не стимулируют развитие меценатства.

— Не получается ли, что фонд просто распределяет деньги, которые все равно попали бы к ученым?Ведь они из государственного кошелька!

— Монополизм — наша извечная беда. В том числе и в финансировании науки. Чтобы его устранить, необходимы независимые источники средств. Раз промышленники и предприниматели сегодня не готовы поддержать ученых, нужно хотя бы разделить государственые финансы между разными структурами.

— Кто подводит итоги конкурсов? Не те же академики-секретари отделений РАН, директора институтов?

— Академики-секретари в Совет фонда не входят. Ни в нем, ни в экспертных советах, да и во всем корпусе экспертов практически нет директоров институтов и их заместителей, вообще людей, занимающих в науке административные посты. Этот принцип — с буквально единичными отступлениями — проводится, возможно, даже излишне жестко. Ведь во главе научных организаций обычно стоят видные ученые, в ряде случаев уникальные специалисты. Без их участия бывает трудно провести серьезную экпертизу.

— Какова система отбора проектов?

И насколько она объективна?

— У нас две группы экспертов. В первой — члены шести экспертных советов: по математике, механике и информатике; по физике и астрономии; по химии; по наукам о Земле; по биологии и медицине; по гуманитарным и общественным наукам. Дополнительно действуют смешанные комиссии по экологии, а также по информационным системам и базам данных. В советах работает в среднем по 40 — 50 специалистов высшей квалификации (от докторов до академиков) из числа авторитетных в научном сообществе людей. Вторая группа — эксперты, не входящие в состав советов.

Разумеется, мы стремимся сделать экспертизу предельно объективной. Она обязана максимально защищать всех участников процесса: ученых, подавших заявки, от произвола и не-компентентности, экспертов — ^jt давления конкурсантов, а также руководителей и сотрудников фонда, последних же — от вмешательства всевозможных администраторов и высокопоставленных ходатаев.

Этим целям служат многоступенчатость экспертизы, строгое разделение функций между всеми структурами фонда, сочетание гласности и конфиденциальности, учет конфликта интересов и т.д. Нельзя сказать, что система у нас идеально отлажена — в других странах на становление подобных фондов ушли многие годы. Но уже сейчас механизм независимой экспертизы создан и приносит свои плоды.

В самом общем виде процесс принятия решений выглядит так. Через газеты объявляется конкурс, в фонд поступает поток заявок. Они регистрируются, вводятся в компьютер и распределяются по соответствующим экспертным советам, которые направляют их на первичный отзыв. Каждую заявку — двум экспертам, причем обязательно учитываются такие факторы, как общее место работы, совместные публикации, сложные отношения между научными школами и т.д. Эксперты работают конфиденциально, не знают даже друг друга. Специалист, получивший проект на заключение, оценивает его по шкале: безусловно поддержать — поддержать — не поддержать.

Затем результаты обсуждаются в экспертном совете. Если возникнут какие-то сомнения, проект может быть послан на дополнительное изучение. Решение о том, рекомендовать работу к финансированию или нет, принимается голосованием. А окончательное слово — за Советом фонда.

Благодаря такой схеме, которая кому-то покажется излишне сложной, каждый проект защищен от про-

28