Техника - молодёжи 1995-03, страница 38
РЕПОРТАЖ ИЗ-ПОД НАРКОЗА Михаил ПУХОВ ХОРОНЮ ЛИ СИДИМ, МУЖИКИ? На фоне нелепых словесных изобретений прошлого формула "журналист меняет профессию" кажется даже осмысленной, хотя с некоторых пор мы понимаем: чтобы сменить профессию, надо как минимум ею овладеть. Впрочем, чтобы написать свежий материал, так ли уж необходимо влезать в личину главных героев — повара или таксиста (а по нынешним временам — сутенера или рэкетира)? Важнее — вырваться из привычного круга, взглянуть на мир и людей другими глазами. Иными словами — сменить состояние. Для этого необязательно прибе ать к услугам восточных школ, обучение по которым длится месяцы, годы, а то и всю жизнь. Есть и другие способы скажем тот же пост А самый экзотический — госпитализация. Разумеется, не в варианте, ко да "скорая" забирает тебя с сердечным приступом или ка-ким-нибудь жутким кровотечением и мчит куда-то сквозь ночь. Упаси Бог. Имеется в виду лечение какой-то болезни, которая, в общем-то, почти не мешает, но от которой неплохо избавиться. Полностью меняется все. Раньше ты ходил на реботу — теперь лежишь в больнице. Был, как тебе казалось, здоровым человеком в обществе здоровых людей; теперь ты официальный больной и окружают тебя такие же. А главное — у тебя появляется иное, более цельное мироощущение. Журналист меняет состояние Ваш корреспондент сделал этот шаг осенью 1994-го. В предыдущее десятилетие можно было в любой момент временно удалиться от дел с вывихнутым некогда плечом. Оперировать его рекомендовали все — как-то не получалось. Но на сей раз настоятельно напомнила о себе другая болезнь — геморрой. Вспоминается передача "Радио России", бывшая в эфире в один из тех дней и посвященная Обществу анонимных алкоголиков. Какая-то девушка призывала, судя по всему опус ить в названии общества слово "анонимных". Голос постепенно набирал истерические нотки: "... Нам не стыдно признаться даже, что у нас геморрой! А мы почему-то стесняемся сказать, что мы алкоголики!" Обозвав болезнь вашего корреспонде нта и еще сотен тысяч российских -раждан самой постыдной из всех возможных, милая девушка, ве-роя но даже не знала, что это всего-навсего расширение кавернозных вен нижнего отдела прямой кишки" и что эти узлы иногда кровоточат, воспаляются и ущемляются. Для нее позорность заболевания определяется тем, что оно локализовано в таком месте, о котором не принято говорить. Это не так Сейчас принято говорить обо всем. Где-то с середины августа недуг, как говорится, разбушевался. Пришлось даже отказаться от отпуска: непременно сняли бы с поезда с подозрением на холеру, и побывать бы мне в какой-нибудь "забугорной инфекционке с видом на Днепр... После консультации у заведующего проктоло-гическим отделением 67-й Московской городской клинической больницы Виктора Киманови-ча Ана, на которой приговор был подписан ("Резать, чего мучиться?"), 3 ноября я оказался уже в больничной палате. Кругом кипела непривычная жизнь: кто-то выписывался, кто-то приходил на его место, и все друг другу трогательно помогали... Обед. Тот, кто ест сидя, вот-вот выпишется. Другие у равляются стоя или лежа. Если еловек только пьет бульон, значит опера ия была сегодня. Или будет завтра... Я пью бульон. Потом — ни крошки. Вечером — подготовка к операции. С утра — не есть и не пить ни капли. Ожидание. Небольшое волнение... За полчаса до лавных событий Виктор Кима-нович зовет на дополнительный осмотр. Водружает на один из своих спецстолов, что-то там изучает сквозь трубочки. Все это минуту, не больше. И — неожиданное: - Одевайтесь Можете есть. На хирур ическом жаргоне это означает: "операция отменяется . Лицо у врача невеселое. Но у меня оно стало еще менее радостным, когда спустя время, встретив в коридоре, Ан сказал: —Жена сегодня будет? Пусть зайдет. Словом, в результате этого краткого осмотра пребывание в больнице затянулось на месяц, мне сделали совсем другую, гораздо более сложную операцию, а геморрой остался пока нетронутым. Наблюдения и выводы Первое. Люди поступают сюда, как правило, в состоянии, когда болезнь их "достала", часто на "скорой помощи' Выписываются же на амбулаторное лечение на вид здоровыми или явно идущими на поправку. Возникает образ большого конвейера, на один конец ко оро о загружают убогих и немощных, а с другого спрыгивают здоровые, счастливые люди. Второе. Всего работает четыре хирурга, включая заведующего отделением. Делают до 10 операций в день: каждые сутки благодаря их самоотверженному труду (оперируют и в субботу, в воскресенье тоже наведываются) число больных в России уменьшается на несколько человек. Третье. Основные болезни, с которыми сюда обращаются, — геморрой и парапроктит (воспаление клетчатки вокруг прямой кишки с оследу-ющим образованием гнойника). Иногда тому или другому сопутствуют полипы. Реже встречается заболевание копчика со сложным названием. Остальное - совсем редко. Четвертое. Здесь, как в тибетских монас ы-рях, не торопятся. Действует жесткое правило: "Семь раз отмерь, один раз отрежь". Если операцию по каким-то причинам надо отложить — откладывают на нужное время. В одной палате со мной (а я за месяц перебь вал в четырех) сутки лежал Карен, громадный жизнерадостный енсионер выглядевший лет на 20 моложе своих 72. Оказалось, у него, помимо геморроя, еще и воспаление легких Ничего — сначала вылечили пневмонию, по ом сделали операцию. А вот 64-летнему Ивану из-под Рязани (два его сына живут в Москве), временному напарнику по другой палате, повезло гораздо меньше. Примерно год азад с острым парапроктитом "скорая помощь" доставила его в другую боль ницу — не хочется вспоминать номер, — не имеющую соответс вующе о отделения. Тамошние ИСКАТЕЛИ НА СВОЮ ЗАДНИЦУ ПРИКЛЮЧЕНИИ Увы, есть и такие — в самом буквальном смысле слова. Шустрые "скорые" везут в отделение проктологии не только честно заработавших свои геморрои и парапроктиты тружеников руля и пера. Уже 8 ноября, на шестой день госпитализации, Виктор Кима-нович Ан с таинственным видом поманил меня в кабинет. — Срочное "правительственное задание". Сделать заголовок для стенда. Сооружение напоминало вывеску хозяйственной лавки: эмалированная кружка, большая газосветная трубка, какая-то самодельная кочерга, многочисленные колотушки, другие фигурные деревянные изделия... — Он должен называться "Инородные тела прямой кишки", — пояснил заведующий. —А то все заходят, спрашивают... — И все это было ТАМ? — изобразил удивление ваш корреспондент, а его мозг уже работал над проблемой: как в здешних условиях изготовить метровой длины надпись, да еще более-менее ровную? Но поставленная задача, как известно, есть задача решенная. — Конечно, — ответил Ан. Но я не стал продолжать беседу. Выскочив из кабинета, просочился сквозь небольшую толпу пациентов, каждый из коих пытался доказать дежурной медсестре, что именно ему в данный момент ну просто позарез требуется слу жебный телефон, и через минуту разговаривал с директором издательского центра "ТМ" А.А.Конюшковым. — Без проблем, — обнадежил Андрей Алексеевич. — Выведем на лазерном принтере в любом масштабе. А откуда они берутся, ваши "инородные тела"? — Не знаю. Мало ли... — В голове промелькнула слышанная когда-то история о том, как некто проглотил ножницы, и те, пропутешествовав по всему пищеварительному тракту, благополучно достигли финиша. — Наверное, по разным причинам. Пока. — Так уж и по разным, — вмешалась, не отрываясь от своих записей, медсестра Наташа Виноградова. — Люди получают удовольствие, потом бегут к нам. — Удовольствие? Не может быть! — Может, может, — уверила она. — Видели там большую такую лампу дневного света' Ее вытаскивали в мое дежурство. И не сказала бы, что юнец какой-нибудь: солидный мужчина, под пятьдесят, с высшим образованием... Итак, удовольствие? Когда надпись спустя несколько дней привезли из редакции, стенд перекочевал для оформления в мою палату. Виктор Кимано-вич подтвердил слова медсестры. — Некоторые, конечно, притворяются, что ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ им засунули это насильно. Врут! В милицию никто не обращался. Остальные честно признаются, что мастурбировали. Захват происходит элементарно. Анус внезапно сужается, вырывает предмет из руки, и тот поднимается по прямой кишке иногда очень высоко. — А кочерга? — Использовался только загнутый, видите, кончик, совсем небольшой. Но здесь острая заусеница. И когда она перешла грань, вытаскивать стало больно. На рыбалке бывали? — И когда его привезли, остальное торчало внизу как рыбачья снасть? — Надо полагать. Но это несложный случай. Главная неприятность для хирурга — сосуды из тонкого стекла, почти невозможно ухватиться. Однажды пришлось разбивать внутри молоточком и вытаскивать отдельные осколки. А они острые, длинные, изогнутые. Да, удовольствие... Паломничество в палату продолжалось до отбоя — после оформления стенда кабинет был уже заперт. Перебывало все отделение. Мужики смотрели с разным выражением: кто с любопытством, кто с неприкрытой брезгливостью, а кое у кого, чувствовалось, что-то не укладывалось в голове. Зато один |
