Техника - молодёжи 1995-08, страница 46
Р А 3 Важнейшим событием после окончания первой мировой войны стала Вашингтонская конференция, на которой предстояло зафиксировать новое соотношение сил, сложившееся в мире, В част-f ности, установить предельные размеры для американского, английского, японского, французского и итальянского флотов. По плану, выдвинутому США, это соотношение составляло 5:5:3:1,75:1,75. Та часть кораблей, которая превышала эти квоты, подлежала разоружению. Таким образом, японцы должны были пустить на слом десять линкоров и тяжелых крейсеров, а кроме того, отказаться от постройки нескольких авианосцев. Конференция сразу зашла в тупик, и сдвинуть дело с мертвой точки не удавалось. Политические наблюдатели предрекали, что договор не будет подписан. И вдруг 11 декабря 1921 г. глава японской делегации принц Токугава объявил: его страна безоговорочно принимает проект договора, представленный Соединенными Штатами. Совершенно неожиданно Вашингтон одержал важную дипломатическую победу, казавшуюся необъяснимой в свете положения вещей на мировой арене. Между тем у этой загадки имелась разгадка, которая долгие годы была известна лишь немногим посвященным. Все началось семь лет назад, когда в штат шифровального отдела госдепартамента США был зачислен 25-летний телеграфист Герберт Осборн Ярдли. Отдел занимал просторное помещение в старом особняке напротив Белого дома. Обстановка в отделе больше напоминала светский клуб, чем секретное учреждение. Чиновники со всего госдепартамента запросто приходили туда обменяться новостями, выпить кофе, позубоскалить. Этот бедлам быстро надоел Ярдли, и он попросил перевести его в ночную смену. Во время дежурств, когда нечем было развеять скуку у молчащего аппарата, телеграфист ради забавы попробовал разобраться в загадочной бессмыслице шифрованных телеграмм. Выписывая буквы столбцами и меняя их местами, он был несказанно удивлен, когда на бумаге стали появляться сначала отдельные слоги, затем слова, а потом и связный текст. Так повторилось раз, другой, третий, пока, наконец, Ярдли не наловчился читать большинство входящих и исходящих шифровок госдепа. Молодому человеку пришла мысль, что на этом можно сделать карьеру, и он с присущей ему методичностью принялся претворять свою идею в жизнь. Став завсегдатаем библиотек конгресса и госдепартамента, он перечитал все, что только смог отыскать, по криптографической тематике; через приятелей раздобыл несколько десятков шифрограмм иностранных посольств и ночи напролет просиживал над их головоломками. И скоро достиг поразительных результатов, о чем говорит хотя бы такой факт. Однажды внимание Ярдли привлекла телеграмма из пятисот групп, адресованная лично президенту Вудро Вильсону. Ее отправителем был полковник Эдвард Хауз, доверенное лицо президента. Ярдли загорелся: представлялась реальная возможность испытать на прочность шифр, который считался самым стойким и применялся только в переписке президента США. Какова же была его радость — и одновременно огорчение, — когда через два часа перед ним лежал отчет полковника Хауза о беседе с германским кайзером. "Как мог Белый дом, — с возмущением позднее вспоминал Ярдли, — так безрассудно доверять свои жизненно важные тайны шифру, рассыпающемуся под руками школьника?" В Е Д С Я У Со вступлением Америки в войну Ярдли добился перевода в разведывательный отдел и предложил его начальнику майору Ральфу ван Диману создать криптографическое бюро. Тот оценил идею, и вскоре в глубокой тайне была сформирована новая структура, обозначенная как МИ-8. Ее возглавил Ярдли, произведенный в лейтенанты. Это первое в истории США специализированное криптографическое подразделение быстро доказало свою высокую эффективность как в деле добывания разведывательной информации, так и в борьбе с германским шпионажем. О последнем лучше всего свидетельствует случай с "прекрасной блондинкой из Антверпена", как долгое время значилась в картотеке "Интеллид-женс сервис" немецкая шпионка Мари де Викто-рика, она же баронесса Кречман, она же Мари де Вюссьер. Выйти на нее помог Ярдли. В его лаборатории тайнописи систематически "проявляли" донесения, написанные различными симпатическими чернилами, зашифрованные разными способами и посылавшиеся по разным адресам в нейтральных Голландии, Швеции, Швейцарии. На первый взгляд за ними скрывалась целая группа германских агентов. Однако, когда Ярдли "расколол" эти шифры, оказалось, что все они относятся к одному и тому же виду — перестановкам. Разница была только в ключе. Читая шпионские послания, криптограф выявил и другую важную деталь. Казалось бы, не связанные между собой внешними признаками — цветом чернил, шифром, адресатами, — они тем не менее дополняли друг друга. Отсюда напрашивался логический вывод: все донесения исходили от одного лица. После этого, зная приметы "блондинки" и установив из шифровок район ее действия, ФБР наконец-то выследило шпионку. В дальнейшем Ярдли оказал еще немало услуг американским спецслужбам. Так, он предотвратил диверсии на нефтяных промыслах, разрушил провокацию германского посланника в Мексике, пытавшегося втянуть эту страну в вооруженный конфликт с США, и, наконец, узнал о заговоре против президента Вильсона, которого намеревались отравить, причем в заговоре была замешана не побежденная Германия, а спецслужбы Франции и Великобритании, пытавшиеся в ходе послевоенного переустройства мира, где только возможно, потеснить Америку. В июле 1919 г. генерал Деннис Нолан, возглавлявший в годы войны разведку американского экспедиционного корпуса в Европе, а теперь сменивший Мальборо Черчилля на посту начальника военной разведки США, неожиданно вызвал Ярдли (который был уже майором) в Вашингтон. В кабинете Нолана, помимо его самого и начальника управления военно-морской разведки капитана I ранга Эндрю Лонга, к величайшему удивлению Ярдли, присутствовал заведующий дальневосточным отделом госдепа Джон ван Ж 5 Ы Макмюррей. Это могло означать только одно: очевидно, военным понадобился его талант де-шифровалыдика, и они пригласили в качестве ходатая дипломата. То, что он затем услышал от Макмюррея, подтвердило догадку: — Можете ли вы обеспечить чтение шифрованной переписки японцев? — без обиняков спросил он. И, видя недоумение Ярдли* пустился в пространные объяснения, насколько это важно в данный момент. Хотя в первой мировой войне Япония была на стороне Антанты, после ее окончания обстановка резко изменилась. Недавний союзник грозил превратиться в главного соперника США на Тихом океане. Императорский флот приступил к осуществлению честолюбивой программы строительства восьми линкоров и восьми тяжелых крейсеров. Стратеги из кайгунсе, министерства ВМС, рассчитывали, что такой флот позволит начать реализацию планов территориальной экспансии в Китае и на Дальнем Востоке. А могущественное "Кокурюдан", тайное "Общество черного дракона", объединившее военно-аристократическую верхушку, видело на этом пути лишь одно препятствие, которое нужно сломить или уничтожить — Соединенные Штаты. Но не только это подогревало интерес американцев к японским шифрам. Лига Наций i дала Японии мандат на несколько групп островов в Тихом океане, на которых, вопреки соглашению, развертывалось обширное военное строительство. Поскольку от японцев невозможно было добиться согласия на проведение инспекции подмандатных территорий, американская военно-морская разведка надеялась раскрыть их секреты путем прочтения шифрованной переписки. Участники секретного совещания в кабинете генерала Нолана, как записал Ярдли в своем дневнике, "буквально умоляли обратить все силы шифрбюро на раскрытие японского дипломатического кода". Криптограф заверил их, что или сделает это, или уйдет в отставку. По возвращении в Нью-Йорк Ярдли приступил к решению самой трудной в его практике задачи. Госдепартамент смог предоставить в распоряжение дешифровалыдиков лишь около ста японских телеграмм, состоявших из колонок де-сятибуквенных групп. Прежде всего, следовало определить, с чем предстоит иметь дело: с шифром или кодом. С любым европейским языком это не составило бы особой трудности. Достаточно было бы выяснить несколько повторяющихся шифрогрупп, цифровых или буквенные все встало бы на свои места: речь идет о код А вот как поступают японские криптографы со своим идеографо-фонетическим письмом? Ведь, помимо 1850 основных иероглифов, остальные слова и их изменяемые части записываются слоговой азбукой кана, которая к тому же существует в двух вариантах: хирагана — для собственно японских слов и катакана — для заимствованных. Причем в каждом из них по полсотни иероглифов. акодированныи текст Телеграфный текст руппами: -значными 10-значными значными
SBSsiBBBBiBBaaiHHHiiii 2 0 ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 8' 95 28 |
||||||||||||||||||
