Техника - молодёжи 1997-03, страница 55

Во владения «Зари Востока въехали около пяти вечера. Кру ом по предгорьям буйствовали яблоневые сады. Курчав лись виноградники. Переходившая дорогу отара овец растянулась на полкилометра

Нас расселили в нескольких обвитых плющом виллах, обставленных по восточному, неподалеку от беломраморного дворца - правления колхоза. Мне достались две комнаты, Додику — аж три. Мы искупались в речке с ледяной водой, бешено пляшущей на камнях поза горали, пока не позвали ужинать.

В зале, где нас потчевали, как небожителей, среди серебра хруста ля и ковров, я, к удивлению, не обнаружил ни одного из братьев Каскы-ровых и никого из наших девочек. Мрачный Родриго опрокидывал стакан за стаканом. Шея у него раскраснелась, глаза стали, как буравчики.

— Переживает старичок, — хохотнул Додик. — Опять у него Стел-лочку увели. Теперь увидит только зав ра на съемках.

— Кто увел?

— Братья Каскыровы, кто ж еще. Гулянка у них, смею предположить попышней нашей. И повеселей. Прошлый раз сунулся несчастный Родриго объясниться со Стеллою, так она ему такое брякнула на ушко — он и за кнулся как цуцик. Думаю, пахнет десь немалыми башлями. Видел у Стеллы золотое ожерельице? На полкило тянет, плюс пять колечек с бриллиантами, плюс браслет. Думаешь, Родриго подарил? Кишка тонка. Братья Каскыровы. Каскыр, между прочим, означает волк.

Как в воду глядел помреж: девоче : мы увидели лишь на другое утро. По сценарию, они должны были изображать студенток сибирского мединститута, приехавших на практику в Среднюю Азию. Липовый бь л сценарии, что уж тут скажешь.

...Улучив минуту, я подошел к Жанне, она сидела в белом платьице под пирамидальным тополем, возле арыка. Носик у нее был залеплен яблоневым листиком от солнца. Не тратя время попусту, я предложил:

— Русалочка, русалочка, давай повидаемся вечерком.

— У нас ужин в лабиринте Сто Пещер.

— У кого зто «у нас»?

— Много будешь знать — скоро состаришься, Геркулес.

Что то встревожило меня в ее лице. То ли явно обозначившиеся две складочки у рта то ли синева под глазами, а скорее всего сами глаза — с расширенными зрачками и красноватыми прожилками на белках,— как у наркоманов. И речь была странно замедлена, точно в по лузабытьи. Стало быть, не зря переполошился Эрик Гернет.

— Тогда встретимся завтра. Допустим, после девяти. На этом же месте.

— И завтра не могу, ковбой. У нас ужин при свечах.

— Где?

— В пещере с подземным озером.

— Далеко отсюда?

— Вверх по Барсову ущелью... Постой, постой! Тебе-то какое дело?

— Можно присоединиться к вашей компании?

— Ты с ума сошел, что ли? — Она передернула плечами. — Туда по ночам даже Родриго путь закрыт. Занимайся своими кинокамерами, «дигами» и прочей мишурой. Обо мне же до Москвы забудь.

— А если заявлюсь без приглашения?

— Во-первых, тебя подстрелят у пещеры, как сурка. Во-вторых, в качестве кого ты собираешься явиться?

— Я люблю тебя, Жанна, — сказал я как можно убедительней.

Что-то хищное появилось в ее лице. Смахнув листик с носа, она сказала совсем другим голосом, грубым и деревянным:

— Слушай, ты, китайский болван! Да, мы с тобою немного потрахались, ну и что с того? Это моя, уразумей, моя прихоть — не более! Катись к едрене фене, пока тут тебе рога не посшибали. Уяснил?

Я отшатнулся от Жанны, как если б увидал перед собой упавший оголенный провод под током высокого напряжения.

За обедом я попросил Родриго устроить нам экскурсию к подземному озеру. Тот вежливо отказался, поскольку все там уже побывали в прошлые приезды. Выручил меня Додик, взявшись проводить меня к пещере

Глубокой ночью я ворочался в кровати на застекленной веранде, смотрел на неправдоподобно яркие звезды и размышлял о событиях по следнего времени. Почему так круто изменилось течение моей судьбы' Почему сама возможность излечения моего несчастного брата обставлена по воле небес такими прихотливыми обстоятельствами, в которых я запутался с первых же шагов? Почему я так легко попался в сети обольстительницы Жанны, получив в награду оплеуху в виде «китайского болвана»? И поделом мне, если быть чес ным с самим собой. Умоляешь Эрика Яковлевича спасти брата, берешься выполнить его деликатное поручение — а поступаешь, не устояв перед чарами его жены, как заурядный негодяишко... Что же теперь предпринять?

И тут меня осенило. Завтра после обеда наших мужчин и гримершу отвезут на образцово-показательную свадьбу. Я с ними не поеду, притворюсь очумевшим от солнечного удара. Сам же опять проникну к подземному озеру, залезу в отшельническую нишу и стану ждать загадочного ужина при свечах. Если Жанна меня не обманула.

* * *

От влажной духоты, тепла и непроницаемой тьмы я сперва задремал в нише, а потом и заснул. Разбудил меня шум внизу. Я осторожно выглянул из своего укрытия. Метрах в семи от меня, в свете множества факелов и свечей явилась такая картина: на камнях у самой кромки воды теперь располагался деревянный помост, застеленный коврами. Полукругом у помоста — тоже на коврах — возлежали на атласных по душках братья Каскыровы в шелковых халатах и тюбетейках Каждый из них курил длиннющую сигарету, полузакрыв глаза. И только величественный Сулейман — тоже в халате — сидел на кушетке, обитой малиновым бархатом, уставясь неподвижным взором на помост.

Чуть в стороне слуги жарили шашлык, раскладывали на блюда рыбу, дичь, фрукты, открывали бутылки с вином.

А где же наши красотки? Тут я заметил у противоположной стены пещеры легкую ширму и занавесь с изображением павлина. Вот занавесь заколыхалась, чуть сдвинулась влево — и показались все четыре актрисы в восточных одеяньях: полупрозрачные невесомые шаровары, крохотные лифы из тафты, слегка закрывающие груди, легкокрылые накидочки, тюрбаны с павлиньими перьями.

Я извлек из кармана кинокамеру, навел резкость, начал снима ь.

Заиграли невидимые музыканты. Жанна, Стелла, Нонна и Карина вспрыгнули на помост, закружились в танце. Впрочем, то был скорее не танец, а множество любострастных телодвижений, обворожитель ных в своей наивности и раскрепощенности.

Тем временем слуги расставили блюда на коврах перед помос ом и по знаку Сулеймана удалились по лестнице к выходу.

Когда танец кончился, приступили к пиршеству. Танцовщицы пили и курили наравне с их благодетелями, и запах анаши давно уже витал в пещере. Прошлым летом, на практике в ЛТП, я наблюдал неоднокра г-но компании анашистов: накурившись, они становятся неестественно веселыми, дико хохочут, указывая друг на дружку пальцами, выкрикивают несвязные слова. Нечто подобное творилось и теперь, добавились лишь сценки сугубо фривольные. Актрисульки перепархи али из объятий одного брата к другому, услаждая их тела игривыми поцелуями. Однако до откровенных непристойностей не доходило.

Но вот опять заиграла музыка, и длинноволосая Стелла вепрь гнула на помост. Она занялась стриптизом. Я знал о нем понаслышке, теперь же созерцал воочию. Не скажу, что стриптиз так уж и подействовал на меня, а вот братья неистовствовали: они тоже принялись сры ватъ с себя облаченье и бить ладонями по коврам в такт мелодии.

Когда последняя часть туалета Стеллы — узенькие голубые трусики — были отброшены небрежно в сторону, на камешки, трое братьев, уже обнаженных, поставили на помост инкрустированный перламутром круглый низенький стол, накрытый пушистым ковром. Стелла грациозно возлегла на ковер, потянулась, как кошка, затем встала на четвереньки — и тут же стала добычей одного из бра ьев

— Звезду давай! Звезду! — слышались гортанные лихорадочные выкрики распаленных мужчин. Жанна, Нонна и Карина, уже полностью

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ

53

3 ' 9 7