Техника - молодёжи 1997-03, страница 57

ползли мурашки, он заклацал зубами от озноба — пришлось навалить на простыню мою шубу и два ватных одеяла. «Подыхаю, братан!» — ут-робно вопил Андрей, а я кос ерил себя на все лады, за то что ввязался в зту знаха скую жуть.

Невероятно, но колотун бил его еще ночь и день, после чего он опять впал в забытье. Сердечко еле трепыхалось, а я размышлял, развязывать ему путы или нет.

Проснувшись на рассвете, Андреи попро ил теплого куриного бульона К обеду он уже п редвигался по комнате осторожно переставляя ноги, как ;тарикашка. Еще через день я, по совету (и по протекции) Гернета, отвез его в военный санатории под Рузу.

— За пару недель мои знакомые там ему печеночку отладят, — сказал, напутствуя меня, Эрик Яковлевич.

Мы стояли на бульваре возле памятника Гоголю. Спаситель моего брата мечтательно щурился на проходящих женщин и говорил:

— А зти две недельки мы с Жанночкой отдохнем на Алтае, в Усть-Коксе. Рай земной рериховские красоты. Вернусь, тогда и решим все окончательно насчет Андрея... Не волнуйтесь, дельце сделано. Пять лет полнейшей трезвости обеспечено.

— Укромное гнездышко — Горный Алтай, — как бы в раздумчивости заметил . — Глухомань. Лучшего местечка не придумаешь.

— В каком смысле - лучшего? — спросил Эрик и отвел глаза.

— В смысле воздаяния изменнице. Вскрыть черепушку. Удалить центр похо и Сделать послушной овечкой... Извините, доктор, за глупую шутку.

— Чего с вас, лягавых, возьмешь... А если серьезно, Жанне надо отдохнуть К тому же она, как г варивал Петр Великий изрядно забрюхатела. Вас не шокирует моя откровенность?

— Поздравляю, дорогой доктор! — затараторил я. — Рождение но вого ущества приносит несказанную радость.

— Черта с два' — заревел Гернет, и проходящая мимо нас старушенция выронила газету с испугу. — Тысяча чертей¹ Я беспло ен это установлено еще двадцать лет назад! На все сто процен ов! Именно потому от меня ушла и первая жена, и вторая. Но Жанна о бесплодии не знае г. Не мог же я ей все вывалить в одночасье. Вдруг тоже уйдет...

— В такой ситуации, наверное, логичнее всего было бы... — замямлил было я.

— В какой такой ситуации? Когда разродится узкоглазым выродком Каскыровых? Нет, только аборт. Я попытаюсь ее убедить.

Жанна позвонила утром. Мы вс ретились возле Новодевичьего монастыря, в скверике. Ветер раздувал ее бледно зеленое платьице теребил выгоревшие волосы.

— Прости меня, ковбой, — сказала она, пощипывая себя за ушко. — Я виновата в размолвке. На съемках ни минуточки не выкроишь — не то что полюбоваться на луну, даже перемигнуться некогда. Слишком уж гостеприимны зти братья Каскыровы, ты сам убедился.

— Много в чем я там убедился, — угрюмо ответствовал я.

— Не злись. Хочешь, сегодня день будет наш. Я по тебе соскучилась. Так что лови миг удачи. Завтра будет поздно: улетаю с мужем на Алтай.

— Ну и улетай не здоровье. При чем здесь я?

— Мне понравилось с тобой купаться при луне, Геркулес. Помнишь, как мы блаженствовали? Кстати, я ра добыла в Азии несколько сигарет с душистой травкой Покуришь — и можно любострастничать хоть двадцать раз подряд Сейчас покажу. — Она раскрыла сумочку.

— Ты просто окнутая¹- почти заорал я.— Давай свожу тебя на зкс курсию в любой дурдом. Там видишь и курильщиков душист IX травок, и тех, кто «мулькой» колется, и первитином наслаждается, сидя на игле. Только до поры до времени. Ибо все кончаю одинаково - полным истощением духа и тела, если не смертью. Пожалей себя, кра отка'

— Да пошутила я, сбавь обороты, — сказала Жанна. — Хочешь знать почему к тебе тянусь? Представь себе, с того чудного вечера i попалась. Уразумел, надеюсь, в каком смысле? Подзалетела глупенькая девочка... Кажется, ты удивлен, Геркулес?

К такой степени откровенности я оказался не готов и отвечал как распоследний трус:

— А твой муж?

— Мы женаты свыше двух лет, но только после наших объятий... понимаешь... — Она потупила взгляд.

Проклятье! Это очаровательнейшее порочное оздание играло нами, глупыми самцами, как река - упавшими в нее листьями. Дьявол меня угораздил, рискуя жизнью, стать соглядатаем в пещере, оказаться среди бритоголовых, истекающих похотью ублюдков. Но зато теперь я узнал слишком многое, чтобы вновь оказаться игрушкой в шаловливых ручках неразборчивой красотки. И я сказал, дерзко глядя в ее бесстыжие глаза:

— Жанна, я готов любого твоего ребеночка признать своим. И даже платить I справно алименты. Любого, будь он хоть негром, хоть эскимосом хоть орангутангом. Только оставь меня сегодня в покое!

— Ты спятил, — спокойно ответила красавица, повернулась, остановила первую же попавшуюся машину и укатила.

Прошло около месяца. Ни Жанна, ни ее муж не звонили. И я тоже решил не навязываться. Брат покинул санаторный рай исцеленным.

Я уговорил его остаться в Москве поселиться на первых порах вместе, в моей утлой кварти енке. Больших хлопот стоило мне выбить для него прописку в родительском доме на Таганке, где обитали теперь наши сестры — одна замужняя, с двумя детьми, другая разведенка, с сынишкой. Я помог Андрюше устроиться тренером на стадион «Юных пионеров где он, судя по всему, блаженствовал, как в юности, готовя будущих чемпионов.

Однажды в Староконюшенном переулке я лицом к лицу столкнулся с Гернетами. И признаться, подрастерялся. Но выручила Жанна:

— Эрик, позволь тебе представить Ники, нашего бывшего помощник оператора. Помнишь, мы виделись в «Домодедово перед вылетом в Ташанбе, — быстро говори а она, придерживая от ветра рукою широкополую соломенную шляпу. — Славный парень, можешь не сомневаться. Десятиборец. Геркулес Обожает иногда объезжать глупеньких лошадо

Я пожал мощную ладонь Эрика. И тут только заметил под шляпой оловка Жанны была забин ована' Я похолодел от страшной мысли: да неужто этот коновал привел свою угрозу в действие?!

— Вы ранены, Жанна? — вырвало ь у меня непроизвольно.

— Пустяки. — Она улыбнулась - Собирала в Устъ-Коксе целебный золотой корень и грохнулась с обрыва. До вашей свадьбы, Никифор, заживет. А у нас с Эриком каждый день теперь — как свадьба.

Герне взглянул на меня загадочно, обнял жену, и они картинно поцеловались.

Терзаемому ужасными догадками смятенному ошарашенному — мне ничего дру ого не оставалось как торопливо распрощаться.

Полтора часа спустя юзвонил Эрик, поблагодарил за самообладание: было бы ужасно, если б Жанночка сгадалась о нашем сговоре. Я, в свою очередь, рассыпался в любезностях за спасенного брата. Однако доктор охладил мой пыл, сказав:

— Будьте готовы к неожиданностям. Почти у всех запойных, вылеченных известным вам способом, заметно меняете? психика. Одни становятс женоненавистниками. Другие — едяттолько сырые овощи и пророщенное зерно, третьи — пьют мочу младенцев, будучи убеждены, что возвращают себе молодосп Четвертые ждут прихода Ан-

ихриста и Страшного суда. — Гернет помолчал — Кстати, хочу извиниться за свое н достойное буйство перед поездкой на Алтай. Слава небесам, кошмар мой кончился. Надеюс навсегда. Жанночка действительно ударилась головой о камень потеряв сознание. У нее случился выкидыш. Тайга, горы, до Усть Коксы несколько километров, и мне самому пришлось выступить в роли повитухи. Представляете мое состояние? Я разорвал свою рубаху, перебинтовал Жанне голову, а потом по берегу реки нес ее, бедненькую на руках до поселка. Но теперь все мрачное позади. Она оклемалась, и, мне кажется мы любим друг дружку сильнее, чем в медовый месяц. Вчера она сказала, что будет моей рабой до скончания времен... Иногда несчаст я мгновенно оборачиваются блаженством, вы согласны с будущим Нобелевским лауреатом, товарищ будущии министр?

III. Ужин при свечах

— Подумать только, сорок лет промелькнуло, как березовая рощица в окне летящего поезда, — говорил, яжело отдуваясь, юбиляр.

Мы стояли и потягивали лике р возле сцены, заваленной подарками: аляповатой двухметровой вазой из малахита, моделью НЛО размером со слона, кавказскими бурками и кинжалами, африканскими масками черного дерева двумя шкурами белых медведей и тремя бурых,— в общем, всем тем, что дарят великим или богат im. Публика несколько прит милась вместе с оркестром, но никто еще не уходил.

— Дос опочтенный Никифор И анович вам нравится, что в золотом вензеле над сценой изображено не постыдное число 80, а 20+20+20+20? Правда, это находка' — опрошал меня самый знаменитый ученый планеты. — Так сказать, учетверенная иллюзия утраченной молодости. Кстати, вы счастливы маршал'

— Не бывает счастливых министров общественного спокойствия, а тем паче в России-матушке, — отвечал я без всякого энтузиазма.— Я не Нобелевский лауреат, не супруг очаровательного создания кое му — вы не дадите мне солгать — тридцать лет, не более. Кстати, спасибо за семьдесят лимонов фунтов стерлингов в нашу дырявую казну. Хотя все равно разворуют.

— А чего жалеть, драгоценный Никифор Иванович? Земное бытие на исходе, наследников нет. Нам с Жанной осталось блаженствовать чуть меньше трех месяцев. После чего мы в один день и час покинем сей бренный мир. В зтом она совершенно уверена, даже называет точную дату исхода в небе а И я ей верю. Точнее, верю лишь ей, моей звезде. Вы изумитесь но за сорок последних лет мы ни разу не расстались, даже на час. Она обожает меня, даже сейчас, когда я стал похож на ящерогада. Так сказать, красавица и чудовище... Надо ли добавлять что и я без памяти люблю ее. Только она — смысл и цель моей жизни, она, одна-единственная Хвала небесам, которые как бы проверяют на ней действие элексира вечной молодости... Выпьем за вечную молодость, господин министр!

Он с восхищением обратил свой мутноватый взгляд к президентской ложе, где его Жанна, подобная богине в светло лиловом хитоне, вела беседу с Молчуньей.

Я решил дерзко закинуть якорь в прошлый век.

— Небеса небесами, господин Гернет, но я отвечаю за безопас

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ  3 ' 9 7

55