Техника - молодёжи 1997-06, страница 55

АНТОЛОГИЯ

ТАИНСТВЕНН

Ы X СЛУЧАЕВ

бардак на трюме? — штурман указал на пустую бутылку и остатки закуски.— Вахтенные, называется!

— Александр Иваныч! Но ты бы видел зтот феномен! Некогда нам было разрешение испрашивать, спешили!

— Какой еще феномен? — равнодушно спросил штурман. — Небось, опять нашли тушу дохлого кашалота''

— Да ты что? Мы с Чубатым, считай, открытие сделали,— заторопился Крошкин.— Кракен это был. То есть, не совсем кракен, а то, что за него принимали — скопление кальмаров. Мы их прилично надергали, вон в шитике лежат.

Штурман подошел к борту и взглянул вниз.

— Хороши кальмарчики! На всю команду хвати Отдайте коку, пусть салат сделает.

— Отдадим, конечно! Но прежде надо бы отметить в вахтенном журнале про наше открытие. А я напишу резюме, как научный сотрудник, знающий проблему,— сказал Крошкин.

Штурман недоуменно уставился на него:

— Да ты что, Федя? Вахтенный журнал — это тебе игрушка, что ли? Капитан нам такого кра-кена задаст, век помнить будем. Словом, слушай мой приказ,— штурман напустил на себя суровый вид. — Батометры убра ь шитик поднять — я сейчас дам питание на лебедку, и навести здесь полный марафет! А уж как вы добыли этих кальмаров — ваше дело. Небось, под бортом на свет надергали?

А МОГЛИ ОН ПОЯВИТЬСЯ?

(авторский комментарии)

Не будем вмешиваться в спор эмэнэсов с вахтенным штурманом. Лучше подумаем: мог ли вообще всплыть из темных океанских глубин гигантский спрут, молва о котором живет в веках? Причем она же утверждает, что кракен нападает на корабли и пожирает их. Даже наш знаменитый лексикограф и этнограф Владимир Даль в своем «Толковом словаре живого великорусского языка» отразил бытующее в народе преде авление: «СПРУТ, м. Сказочное исполинское морское животное, род полипа, каракатицы, всплывающее целым островом и пожирающее целые корабли; ныне принято за родовое название сепий, каракатиц, осьминогов».

Что же говорить о писателях и журналистах? Вспомним иллюстрации хотя бы к роману Жю-ля Верна «20000 лье под водой». Согласуясь с текстом, художник изобразил гигантского осьминога, охватившего могучими щупальцами «Наутилус»; одно из них держит человека, подняв его, как былинку, вверх, и матросы отчаянно рубя топорами эти толстые, как бревна, осьминожьи «ноги».

А «Труженики моря» Виктора Гюго? Там он талантливо живописал фантастическое страшилище, держащее в объятиях Жильята, под ногами которого белел начисто обглоданный и обсосанный спрутом скелет Клюбена. Впечатляющие страницы!

Да и в наше время в печати появляются сенсационные заметки об осьминогах, наподобие той, например, где рассказывалось, как к пляжу подкра ось чудище, схватило щупальцем загорающего человека и утащило его под воду. Или той в которой драмат чески повествовалось о смертельной схватке спрута и... современной подводной юдки.

О куда же пошла такая осьминожья дьяво-лиада? Ответ весьма прост — от моряков. От этих романтиков волн и ветра, зачастую приукрашивающих свои воспоминания о многотрудной морской доле, о таинственной океанской стихии, в которой с незапамятных времен скрываются неведомые исполины, кракен в том числе.

Действительно, спруты — древнейшие обитатели морей. Полтораста миллионов лет назад, в эпоху динозавров, морские моллюски класса головоногих, к которым принадлежат спруты, переживали расцвет, царствовали в

подводном мире. Они насчитывали в своих рядах более 1000 видов (сегодня осталось всего 200), и тенденция к гигантизму, поразившая все живое в то допотопное время, вероятно, не минула и их. Вероятно, тогда в морях водились и взаправду колоссальные спруты. Но сейчас их нет.

У самого крупного осьминога, известного науке, длина рабочего — самого развитого — щупальца достигает 8 м. Казалось бы, очень солидный размер. Однако надо учитывать одно обстоятельство: к концу его щупальца постепенно истончаются, имеют всего 1 см в поперечнике и, конечно же, не могут обладать той мощью, какую приписывают. Практика показывает: присоски спрута довольно слабы и вполне поддаются усилиям человека. Так что, если вас схва ит в воде осьминог (чего в реальности обычно не бывает), вы сможете спокойно высвободиться из его объятий.

В свое время я работал водолазом, много общался со своими коллегами и аквалангистами, и ни разу ни от кого не слышал о случаях нападения осьминогов на человека. Эти существа — безвреднейшие и безобиднейшие, хотя и имеют довольно устрашающий вид. Но ведь форма сплошь и рядом не соответствует содержанию, и приписываемая осьминогам агрессивность по отношению к человеку — наш поклеп на них.

А впрочем, на Земле много таинственного, и быть может, существовал (существует?) и пресловутый кракен, хотя достоверных сведений о нем и нет.

ТАКОЕ БЫВАЕТ! (комментарий редактора)

Несмотря на сакраментальное «а впрочем, на Земле много таинственного», весь тон авторского комментария позволяет сделать одно

значный вывод: Юрий Юша крепко стоит на позициях прагматизма, считая, что все рассказы о кракенах являются, по-видимому, небывальщинами, рожденными в перекурах на баке. Лично же мне картина видится в несколько ином свете.

Начнем с того, что «история с кракеном» насчитывает уже тысячелетия. Нет ни одного приморского народа, в мифах которого не содержались бы сведения об огромном существе, живущем в морской пучине и обликом очень напоминающего осьминога. Этого монстра в разных местах называют по-разному — кракеном, пульпом, краббеном, краксом, трус-том и т.д.

А самое раннее его описание дал в своей «Естественной истории» Плиний Старший. Он поведал о том, как было поймано чудовище, регулярно опустошавшее рыбные тони в одной из римских провинций. Его щупальца достигали 10 м, а весило оно около 300 кг.

Но особенно много сообщений о кракене приходится на Средневековье, и первенствуют здесь скандинавы. Так, Олаус Магнус, архиепископ шведского города Упсалы, в хронике 1555 г. упоминает о «чудовищной рыбе», которую видели у берегов Норвегии. Согласно описанию, она очень походила на кракена, образ которого к тому времени прочно закрепился в морском фольклоре.

О кракене же рассказывает и Эрик Понтоп-пидан, епископ Бергена, в сочинении, изданном в 1752 г. и переведенном на другие европейские языки.

Как Магнус, так и Понтоппидан в своих записках приводили столь фантастические сведения о кракене, что даже люди Средневековья, легко поддававшиеся всякого рода суевериям, относились к ним с большими сомнениями. Поэтому в «истории с кракеном» наступает