Техника - молодёжи 1998-06, страница 9

имплозивного заряда, обеспечивающего сжатие критической массы ядерной взрывчатки, по силам далеко не каждой промышленно развитой стране. Наконец, невредно вспомнить, что иные государства, сосредоточившие на бомбе немалые ресурсы, в том числе разведывательные — например, Ирак и КНДР, задачу (тоже, правда, пока) не решили. Но ведь бомбой опасность ядерных материалов отнюдь не исчерпывается.

Радиологическое оружие, радиоактивное заражение местности или отдельных объектов — это гипотетическим террористам вполне по плечу! А значит, ядерный реактор, в котором, кроме того, складируется в ожидании перевозки и отработанное топливо, нуждается в надежной охране. И сегодня на исследовательских атомных объектах нашей страны, в том числе - и на «МИФИче-ской» установке, за американские деньги ставится американское же оборудование,.. Почему?

Многометровые бетонные (а где-то — и много сотен метровые гранитные) толщи, защищающие агрегаты не только от случайного падения самолетов, но и от прямого попадания атомной бомбы; километровой ширины полосы колючей проволоки под током и минных полей; зенитные ракетные части; специальные гарнизоны внутренних войск... Это все — атрибуты объектов производства, хранения и переработки ядерных (особенно — оружейных) материалов в нашей стране. И что же, всего этого недостаточно? Более чем достаточно — при одном непременном условии.

Если надежно закрыты границы, если захваты самолетов случаются раз в 10 лет, если поиски

Идет монтаж автоматики контроля доступа в реакторный зал.

каждого пропавшего «ствола» отслеживает лично министр внутренних дел, а военкоматы не знают проблем с призывом — как было при Советской власти. Тогда система охраны ядерных объектов работала надежно: хищения оружейного плутония в США известны, в СССР — нет. Но если границы прозрачны в любую сторону, кражи оружия стали обыденностью, террористы спокойно захватывают города, а в ядерно-техничес-ких войсках не хватает даже шоферов спецтранспорта..,

Ведь как было в «атомном» Минсредмаше? Операцию выполняли три человека. Первый читал (вслух) «Руководство»: «отвернуть гайку №13/31-66 натри оборота!». Второй (тоже вслух) говорил: «отворачиваю гайку №13/31-66 на три оборота» — и отворачивал. Третий записывал в журнал: «отвернута гайка №13/31-66 на три оборота» и все трое подписывались. Безопасно, надежно, но... как быть, если двух из трех надо уволить по причине отсутствия финансирования? Или они сами уходят из-за нищенской зарплаты?

На Западе этот вопрос — сокращения персонала — встал, правда, по другой причине, очень давно, и решение нашли в создании технических средств охраны, контроля, воспрещения доступа и т.д. Печально, конечно, что приходится покупать за океаном те же бронированные двери или видеокамеры технического телевидения (предприятия Минатомэнерго могут не хуже), но свое надо еще создать, испытать — американское уже готово!

Но с какой радости недавнему потенциальному противнику №1 заботиться о российских ядерных объектах? Не стремится ли супостат взять под контроль наше ядерное оружие? Не теряем ли мы то немногое, что еще осталось от былой независимости?

Супостат бы, конечно, не прочь. Только в случае с «МИФИчес-ким» реактором и другими исследовательскими комплексами все проще. Здесь работают как раз те самые действительно общечеловеческие ценности без кавычек: радиация не знает государственных границ! Вот что сказал ректор МИФИ Борис Николаевич ОНЫКИЙ: - Существуют некие неформальные

1 — не дай бог -произошло бы что-то вроде Чернобыля, думаете наши бы не по

ехали i

Еще как бы поехали, причем добровольно:

мы-то кая это серьезная штука — атом.

О террористах ректор не упомянул, но, наверное, правильно: какая разница, от чего произойдет ядерная катастрофа? Земля-то все равно одна...

А что касается американского контроля

за нашим ураном — пока это невозможно чисто технически!

Итак, первый барьер на пути к радиоактивным материалам — ограниченный доступ на территорию собственно МИФИ: забор, пропуска, охрана. Дальше - реакторный корпус со своей системой контроля подходов, контактной и лучевой сигнализацией. Пройти туда можно через несколько проходных и ворота — сегодня. Но с вводом нового охранного комплекса это будет сложнее.

Проходные превратятся в подобие долговременных огневых точек, охранник отделит от входящих бронебарьер. Компьютер, установленный в центральном посту реактора, будет фиксировать вход и выход каждого человека по специальной именной карте.

Наконец, заключительный «рубеж обороны» — пультовая реактора и хранилище ядерного топлива, особенно — последнее. В него будут иметь право входить только несколько человек, причем только после набора определенных кодов, который должен выполняться двумя разными лицами.

Интересно, что система распознавания здесь строится не на отпечатках пальцев, не на узоре радужной оболочки глаза, а более «весомо, гру

бо, зримо». Оказывается, постоянно и сугубо ин-помогать? дивидуально у человека еще расположение суставов кисти руки!

МОСКВА МОЖЕТ СПАТЬ СПОКОЙНО. Как бы ни стремились разработчики устранить из защитных систем «человеческий фактор», как бы ни были прочны и надежны конструкции реактора, «ядерный джин» все равно остается «джином». Требующим персонала высочайшей квалификации и жестоко мстящим за фривольное обращение.

Но комплекс мер, принятых в атомном центре Московского инженерно-физического института гарантирует: здесь атом останется мирным. ■ Фото Юрия ЕГОРОВА.

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 6 9 8