Техника - молодёжи 2000-06, страница 22

ИЗ ИСТОРИИ СОВРЕМЕННОСТИ

О жизни и деятельности этого человека долгое время не писали, само его имя умалчивали, хотя он полвека прожил в Стране Советов и все эти годы посвятил укреплению ее могущества и престижа. Причем, почти всегда достигал целей не благодаря, а вопреки окружающей обстановке, постоянно пробивая стену фатального непонимания, а подчас и откровенной зависти. Речь идет об авиаконструкторе Роберте Людвиговиче Бартини.

Итальянский аристократ, барон Роберта Орос ди Бартини родился в 1897 г. Он был сыном вице-губернатора Фиуме (ныне г. Риека в Хорватии), одного из видных вельмож Австро-Венгерской монархии. В начале XX в. в моду стала входить авиация, и после окончания офицерской школы Роберта записался в летную, но грянула Первая мировая война и его отправили на Восточный фронт. Долго повоевать ему не пришлось — в 1916 г., после знаменитого Брусиловского прорыва, он, вместе с сотнями тысяч офицеров и солдат, оказался в плену. Там, в лагере под Хабаровском, он и познакомился с идеями русских социал-демокра-тов. Надо сказать, их семена пали на благодатную почву — в доме отца увлекались трудами французских просветителей XVIII в., Гегеля, Маркса и Энгельса. Сам барон Людовико не раз обсуждал с сыном волновавшие его проблемы. «Никто не должен быть настолько богат, чтобы иметь возможность купить душу или тело другого человека, — ссылался он, например, на Ж.-Ж. Руссо, — и никто не должен быть настолько беден, чтобы оказаться вынужденным продавать душу и тело». Не удивительно, что поступки сына соответствовали подобным постулатам и даже превзошли их.

В 1920 г. Роберто вернулся на родину. Его отец уже вышел в отставку и осел в Риме, сохранив звание государственного советника и привилегии, которыми пользовался у Габсбургов. Но Роберто предпочел сам делать себя. На миланском заводе «Изотта-Фраскини» он был разнорабочим, разметчиком, шофером, и, одновременно, за два года сдал экстерном экзамены в политехническом институте и получил диплом авиационного инженера.

Роберто занялся одной из актуальных проблем — исследованиями аэродинамики различных профилей крыла. Но не прекращал и революционной деятельности. Больше того, он отказался от отцовской помощи, наследства, а причитающиеся ему средства (а это 10 млн долларов) передал Международной организации помощи борцам революции. С образованием итальянской компартии Роберто становится ее активистом. И, как бывшего офицера с фронтовым опытом, его ввели в группу, обеспечивающую охрану руководителей партии от фашистов, а столкновения с ними бывали нешуточными. Группа Бартини еще опекала советскую делегацию во главе с наркомом иностранных дел Г.В. Чичериным на Генуэзской конференции.

А как же мечта стать летчиком? Бартини уже заканчивал курс обучения, но, накануне получения пилотского свиде-

«КРАСНОГО

Юрий КАМИНСКИЙ _

БАРОНА»

тельства, в одном из последних полетов отказал мотор При вынужденной посадке самолет потерпел аварию, и Бартини попал в больницу.

А к власти в стране уже пришли фашисты во главе с Б.Муссолини, полиция взялась за политических противников. Не забыли и «Красного барона», как товарищи прозвали Бартини, и руководство партии решило отправить его в СССР.

Ему пришлось нелегально проделать нелегкий и опасный путь из Италии через Швейцарию и Германию в Петроград, а оттуда в Москву. Там товарища Бартини зачислили на работу на Научно-опытный аэродром на Ходынке лаборантом-фотограммистом, потом он стал экспертом технического бюро Оценив подготовку итальянского авиаинженера, начальство перевело его в Управление ВВС Черного моря. Здесь, в Севастополе, начав инженером-механиком авиаминоносной эскадры, он быстро дослужился до старшего инспектора по эксплуатации материальной части, то есть всех боевых самолетов, а на его петлицах появились ромбы комбрига (по современному генерал-майора).

...В 1929 г. у нас готовили трансконтинентальный перелет самолета «Страна Советов» из Москвы в Нью-Йорк. Поскольку из 20 тыс. км пути 8 тыс. экипажу предстояло пройти над Тихим океаном, двухмоторный туполевский АНТ-4 решили поставить на поплавки. Это дело поручили Бартини. Он провел всесторонние испытания на их прочность, остойчивость, постановку гидроплана на якорь, его буксировку и швартовку и, главное, на взлет и приводнение в свежую погоду. После перелета Роберто удостоили высокой тогда награды — грамоты Всесоюзного Центрального исполнительного комитета СССР

Вскоре Бартини вернули в Москву и назначили членом Научно-технического комитета ВВС В нем он подготовил свои первые проекты гидросамолетов, в частности, тяжелой летающей лодки. Специалисты сразу отметили оригинальность предложенного им технического решения — разместить четыре мотора попарно в крыльях, вынеся пропеллеры вперед на удлиненных валах, что позволило бы улучшить аэродина

мику машины. После этого Бартини вновь перевели, теперь в Авиатрест, а затем в Опытный отдел-3 (ОПО-3), ведущую тогда организацию, занимавшуюся морским самолетостроением. Ее возглавлял выдающийся авиаконструктор Д.П. Григорович, а в самом Отделе трудились молодые инженеры С.П. Королев, С.А. Лавочкин, И.П. Остославский, И.А. Берлин, И.В. Четвериков. На новом месте Бартини продолжил заниматься гидропланами разного назначения, однако вскоре ему стало тесновато в пределах одной тематики и он переключился на проработку экспериментального истребителя ЭИ.

И тут ему внезапно поручили возглавить ОПО-3 вместо арестованного по пресловутому «делу Промпартии» Григоровича. «В тот период настойчиво насаждались беспрекословно приказные отношения между начальниками и подчиненными, — вспоминал Берлин — Однако стиль руководства Роберта Людвиговича разительно отличался от общепринятого — он всегда оставался деликатным, выдержанным, никогда не повышал голоса, слушал каждого очень внимательно, говорил негромко, с небольшим акцентом. Всегда старался ободрить конструктора, даже если тот что-то делал не так. Его стиль взаимоотношений с людьми исключал нервозность, наоборот, позволял им творчески осмысливать процесс проектирования...».

Однако век ОПО-3 оказался недолгим. Кому-то на «самом верху» явилась мысль преобразовать разработки самолетов в коллективные, на манер тех, что тогда внедрялось в деревнях. Тут же все опытные бюро, кроме туполевского, объединили в огромный «колхоз» — Центральное конструкторское (ЦКБ). В наркомате тяжелой промышленности и Главном управлении авиационной промышленности полагали, что собранные туда специалисты примутся вдохновлять друг друга и, заодно соревнуясь, быстро создадут отличные серийные машины. А вот Бартини посчитал эту новацию бессмыслицей, что и объяснил в докладной записке, направленной в ЦК ВКП(б). И оказался прав — за полтора года (март 1930 — октябрь 1931 г.) из ЦКБ не вышло ни одного путного самолета. Спустя много лет это подтвердил авиаконструктор А.С. Яковлев: «Организация многолюдная и бестолковая, расходы большие, а отдача слабая». Что же, Бартини оказался провидцем, но его мнение восприняли как вызов и откликнулись соответствующим образом — группу Бартини распустили, а самого уволили.

Авиаконструктор Роберт Людвигович Бартини. Его называли «генератором идей».