Техника - молодёжи 2000-11, страница 18

— Тут вот какая разница, — пояснил Громов. — Сколько бы я не летал, какой бы не имел опыт, но всегда обращаюсь с самолетом «на вы». У меня замечательные механики, но все равно я всегда сам тщательно осматриваю все перед вылетом, а садясь в кабину, вытираю ноги.

Эти слова крепко мне запомнились. Они очень точно характеризовали его как человека, который ничего не делал на авось. За всю свою долгую летную биографию Михаил Михайлович не сделал ни одной сколько-нибудь серьезной ошибки...».

Руководство страны понимало, что, кроме «героических фаворитов», должны быть люди, необходимые для грамотной профессиональной деятельности В 1940 г. Сталин вызвал Громова и предложил ему на выбор стать: либо командующим по боевой подготовке ВВС, либо начальником всех учебных заведений ВВС, либо начальником Научно-исследовательского института ВВС. Громов от всего отказался и попросил доверить ему открываемый Летно-исследова-тельский институт (ныне носящий его имя, обретший статус ГНЦ — государственного научного центра), ведь впервые в истории авиации испытания новой техники становятся на государственную научную и исследовательскую основу.

Открытие памятника первому начальнику Летно-исследователь-ского института, ныне носящего его имя.

Мемориальная доска на доме на площади Восстания, в котором в 1970 - 1985 гг. жил пилот №1.

лично, пожелать вам много, много лет прожить, пожелать вам всего хорошего. Не только я навсегда сохраню добрую память о вас и благодарность матери, сама история говорит вам

большое спасибо за все, что вы сделали для нас с сыном. Обнимаю вас крепко. Ваша Мария Баланина, мать С.П. Королева».

В начале 80-х гг. Громов был в приподнятом настроении, готовил книгу, в которой анализировал итоги жизни.

Мысли, казавшиеся особенно важными, он «обкатывал» на собеседниках

— Работа летчика-испытателя связана с большим риском. Не казалось ли вам, что вы очень везучий и удачливый? — как-то спросил я.

— Мне пришлось летать на самых разных машинах, от маленького По-2 до «Максима Горького», — как испытателю, консультанту либо просто из интереса. Конечно, не все было гладко, случались и критические ситуации — пожары, отрыв двигателей, но все заканчивалось благополучно. Везение? Наверно, но главное, сказалась психологическая подготовка и умение владеть собой. В 1923 г. приобрели истребитель «Фок-кер» Д-11 и никто из летчиков не мог совершить на нем ни одной фигуры, даже виража. «Фоккер» забраковали, но мне удалось получить разрешение. Знакомство с машиной заняло пять минут — ее данные я знал, полет тщательно продумал, главное, чтобы машина все время была в динамике. Я поднялся с одного колеса, сразу вошел в горизонтальный вираж, выполнил все фигуры высшего пилотажа и точно приземлился. Этот полет сыграл большую роль — я попал в число летчиков, намеченных для перелета в Китай. Важно, что я проверил то, чем затем руководствовался всю жизнь, — что

— Михаила Михайловича многие считали сухим, педантичным, — рассказывает его вдова, Нина Георгиевна Громова. — Да, на работе он был необычайно организованным и собранным, а в быту — эмоциональным, подвижным и никогда не изменявшим своим принципам и привязанностям. В 1937 г., когда были арестованы многие авиаспециалисты, Громов не боялся общаться с их семьями, оказывал им посильную помощь. Многие годы теплые отношения связывали нас с семьей С.П. Королева, и Михаил Михайлович сделал все, чтобы вызволить Сергея Павловича

В день 80-летия Громов получил и такую открытку: «Дорогой Михаил Михайлович! Очень жаль, что не могу сама,

Н.Г. Громова передает 23 июня 1989 г. мундир покойного мужа музею Летно-ис-следовательского института имени М.М. Громова.

«А помнишь...» — М.М. Громов при встрече с главным штурманом Полярной авиации В.И. Аккуратовым (см. «ТМ», № 8 за 2000 г.). В центре — автор статьи.