Техника - молодёжи 2002-06, страница 46

И впрямь подумал, что началось вторжение «фрицев». Но тут двери кунга отворились, и вслед за солнечным светом в комнату ворвался Денис Александрович.

Мы давно привыкли к тому, что из груди его торчал корчащийся червяк, а на подбородке проступило нечто похожее на амебу с ложноножками. Но то, что мы увидели сейчас, не поддается описанию!

Лицо Дениса Александровича словно рвалось на две части. Кожа вокруг носа и ушей полопалась и свисала неровными, прозрачными лоскутами, а под глазами распухла, выпуская наружу черные прямые волосы. Щетину! Каку свиньи... или у того самого странного животного с рогами, чьи родичи и теперь паслись у леса!

Мне сразу все стало понятно. Но предпринять я ничего не успел.

Денис Александрович в один момент обезумел. Может, от дикой боли, а может, от шока. Не знаю. Но мне кажется, когда вдруг из твоей головы начинает лезть что-то несуразное, самая пора свихнуться. Чтобы не чувствовать и не видеть, что произойдет с тобой дальше.

Мы не успели сообразить ничего. Василий Васильевич как лежал в койке, так и остался лежать, потому что вдруг в руке Дениса Александровича появился маленький ТТ-0,64 — штучка полезная только в том случае, если стреляешь с близкого расстояния. Все офицеры носили подобное оружие в кобуре, закрепленной на голени. Так было положено.

А Денис Александрович, видимо, решил, что время для применения пистолета пришло.

Я четко видел, как приоткрылся рот Василия Васильевича и удивленно вытаращились его глаза, когда на него чуть ли не в упор уставилось дуло пистолета. Он даже попытался вскочить с койки, как-то увернуться, но опоздал. Попросту не успел окончательно проснуться. Я и сам, признаться, все еще думал, что сплю, и поэтому тупо стоял как истукан и моргал, стряхивая с ресниц накопившуюся за ночь влагу.

Выстрел в маленьком помещении кунга прогремел как взрыв бомбы. Василия Васильевича откинуло к стене, он распластался на ней, вскинув руки, удивленно что-то выкрикнул и упал с койки лицом вниз, на пол.

Именно выстрел и вывел меня из полудремотного состояния. А Денис Александрович в этот момент наставлял свой пистолетик на меня. Он вконец обезумел! Я смотрел в его глаза и не находил в них разума! Только животный страх, что он, Денис Александрович, может в один момент превратиться во что-то, покрытое щетиной и с рогами! Перестанет быть человеком! Вот только причем тут были мы?

С улицы уже доносились приглушенные крики и топот, но я понимал, что никто не успеет прийти мне на помощь. Ствол пистолета Дениса Александровича уже смотрел мне в грудь, и я ощущал запах серы, вьющийся из его раскаленного отверстия.

А следом осознал, что все еще сжимаю в руке свой «полуавтоматик». Тот самый розовый пузырек-насекомое, шевельнувшись между пальцами, помог мне придти в себя.

В следующую секунду я уже не размышлял, а просто вскинул оружие и выстрелил. Не знаю, выстрелил ли Денис Александрович тоже, по крайней мере, никаких пулевых отверстий в кунге мы позже не нашли, но я в него попал.

Бывший капитан нашей доблестной ремонтной команды отлетел к входному отверстию и выкатился на улицу, на лету выпуская пистолет из рук. Я еще видел, как тот, сверкая металлом на солнце, улетает куда-то в голубизну неба. А затем я упал на спину, прямо на мертвого Василия Васильевича. Бедняга, он, наверное, не успел даже понять, что за существо его убило.

Потом мы подробно осмотрели тело Дениса Александровича и поняли, что послужило причиной его внезапного превращения. Он не сдержался и убил в лесу животное. Видно, решил, что закон возрождения (как мы назвали этот феномен) распространяется только на насекомых. Оказалось, нет.

Так мы потеряли двоих членов экипажа. А ведь нам остается еще целый месяц до окончания операции.

Я стараюсь не смотреть в зеркало, потому что вижу там, кроме изможденного, тощего человека, еще и шевелящий

ся ковер из убитых мною ел. Даже если мне удастся избавиться от них, подобного зрелища не забыть никогда

А еще я вдруг понял, что открытый нами закон распространяется не только на жителей планеты.

Вы уж никому не говорите... но вчера я обнаружил у себя под мышкой четыре слабо подрагивающих пальца. Человеческих.

Не сомневаюсь, что скоро появится и большой палец, который короче всех остальных, за ним и рука, и сам...

Боже а что тогда буде со мной? U

-СЛОВНО АРТУР В АВАЛОНЕ

Артур Артурович Бессонов занимался тем, что скупал разные устаревшие, удешевленные предметы, а потом в мирах отсталых и неразвитых продавал их втридорога. К примеру, если на Земле какой-нибудь стереовидеопроек-тор с возможностью сенсорных ощущений-наслаждений выходил из моды и продавцы были рады избавиться от него за двадцать кредиториев, то на Полуксе-166 такую штуковину брали за двести, а при удачной сделке и за триста кредиториев.

Однако на том же Полуксе-166 обитали такие негодяи-отщепенцы, что могли и вовсе ничего не заплатить, злополучный стереовидеопроектор отобрать и напоследок попотчевать свинцом.

Поэтому Артур Артурович Бессонов предпочитал иметь дело не с землянами, а с туземцами. Скажем, вблизи какой-нибудь неприметной звезды открывали планету земного типа, а на ней — цивилизацию гуманоидов в зачаточной феодальной, а то и вовсе рабовладельческой стадии развития. Таких горе-цивилизаций открывали ежедневно по десятку, и занимались ими, в основном, не ученые, а всякого рода авантюристы, охотники за сокровищами.

Нередко эти дикари принимали Артура Артуровича за своего божка, ловили каждое его слово, а уж за «диковинку» отдавали всё, что у них было. На какой-то планетке получил А.А. Бессонов тонну чистого золота — можно было месяц пожить на дорогом курорте, но, впрочем, и не более того (цена серебра, золота, платины и других благородных металлов резко упала после того, как их научились синтезировать из глины).

Естественно, Артур Артурович отдохнул, попил пивка, погулял с курортными красотками, и вот снова в пути. Выбрал он мир, наскоро исследованный зондом. В докладе, помимо прочего, значилось: «Цивилизация — гуманоиды. Основное занятие — земледелие. Войн не знают. Неагрессивны. Матриархат... Состав атмосферы пригоден для дыхания землян».

Вот она — эта планетка. Скучная до зевоты. Сине-голубая, с белыми барашками облаков, с зелеными мазками лесов, темно-желтой бугристостью гор. Моря, пустыни, реки — всё как полагается. Все нетронутое, свеженькое.

Артур Артурович действительно зевал. Ему казалось, что он видел это тысячу раз. К тому же действительно хотелось спать. Он уже третий день не мог заснуть. А.А. мучила бессонница...

* * *

Посадка выдалась мягкая: без тряски, без перегрева. И травы, и цветы, на которые ступил А.А., оказались такими мягкими, такими тепло-душистыми, такими безмятежными, что А.А. даже не стал спрашивать у бортового компьютера, замечена ли какая-либо опасность (впрочем, случись что-нибудь, корабль сам бы его предупредил).

Артур Артурович подмял под себя эту красотищу, блаженно потянулся, а потом долго смотрел в небо. Маленькие пушистые облачка белого цвета застыли высоко-высоко. Ветерок вздыхал, нашептывал колыбельную, глаза сами слипались. Тогда А.А. пролепетал:

— Пожалуй, туземцы несколько часов перетерпят без моих «даров». Ну а я пока вздремну...

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 6 2 0 0 2

44