Техника - молодёжи 2003-07, страница 47

Несмотря на разговор, Вик не переставал следить за лесом. Это была многолетняя привычка человека жившего с чувством постоянной опасности. Уже темнело, приближались сумерки, в воздухе чувствовалась влага наступающей ночи. Отряд шел легко и быстро, лес все больше редел и сходил на нет — они приближались к полю, на котором Вик бросил свои джип.

Чувство, которому Вик не знал названия, говорило ему, что рядом — опасность То ли было слишком тихо, то ли, наоборот, мешал какой-то неясный шорох, которого не должно было быть в безветренном вечереющем лесу, то ли беспокоили странные запахи — но Вик чувствовал, что опасность- рядом.

Вик и Петр шли первыми, когда перед отрядом открылась большая поляна. Вик остановился и поднял руку — ос альные тоже остановились. Вик произнес:

— На поляну не пойдем — слишком удобное место для засады. И прошу всех быть осторожнее — я чувствую что руканы где-то рядом.

— Хорошо, ты лучше знаешь, что к чему. Мы, конечно, вооружены, но на самом деле никто не думал, что на Земле может быть слишком опасно. Мы совсем не готовились к войне. Веди дальше ты! — сказал Петр.

Вик не успел ответить — из-за деревьев, совсем рядом, ударили автоматы.

5. Снова один

Вик сразу повалился на землю: его так учили с детства — при выстрелах сразу падать и только потом разбираться в обстановке. Это так прос о - падать при первом резком звуке. Наверное это первое, чему Вик научился в жизни Вик часто попадал под обстрел, и ни разу руканы не смогли причинить ему вреда. Они плохо стреляли и, если встречали сопротивление, быстро отступали. Вик привычным движением вскинул калаш... и тут вспомнил, что он не один.

Люди с Луны не готовились к войне — они не знали, что на Земле может остаться воина. Они думали, что на Земле больше нет людей, а значит, и войны не должно быть. Но оказалось не так. Оказалось, что война могла жить и без людей, одна, сама по себе. И она жила, и она ждала людей, и она их дождалась.

Люди с Луны умели стрелять — их этому учили. Они допускали, что на Земле могут остаться крупные хищники, и каждый из пятерых был вооружен винтовкой. Но они не готовились к бою с вооруженным противником. Никто не учил людей с Луны падать на землю при внезапном обстреле. Вик тоже их не предупредил — ему и в голову не приходило, что люди могут не знать, что делать при внезапном обстреле.

— Ложись! — крикнул Вик, и тут наступила тишина. Он понял, что прошли четыре секунды.

Рожок калаша выпускается за четыре секунды. Руканы при нападении всегда действовали одинаково — они непрерывной очередью опустошали магазины калашей, вставляли новые и, переведя огонь на одиночные, не спеша подбирались к тем, кого атаковали. В этот раз они подошли совсем близко, шагов на тридцать. Было еще довольно светло, и с такого расстояния даже плохие стрелки не промахивались — они и не промахнулись. Все пятеро новых знакомых Вика были поражены автоматным огнем. Все они упали в весеннюю траву вечереющего леса, так и не поняв, что произошло.

Вик заставил себя забыть о людях. Это было несложно — его с детства учили, что когда рядом руканы, думать следует только о них. И даже не о них, а о том, как их уничтожить. Обычно, потеряв двоих-троих, руканы отступали и не показывались несколько дней.

Вик перекатился в сторону, чуть приподнял ствол, а за тем голову. Между двух сросшихся деревьев он увидел поляну, на которую так не хотел выходить, и уродливых рыжих существ, похожих на окарикатуренных людей. Впрочем, Вик не знал, что такое карикатура.

Он видел, как с десяток рыжих тварей семенят в его сторону, неуклюже держа калаши в лапах. Вик ударил одиночными, свалив троих — тех, что были ближе. Ос

тальные, как это и случалось всегда, заверещали тонкими, противными голосами и пустились обратно к лесу. Вик не стал их преследовать или стрелять им в спину — в этом не было необходимости, а что такое месть, он не знал. Ему надо было устранить опасность, и он ее устранил, затратив минимум сил и патронов. Он дождался, пока руканы скроются в лесу, затем встал и начал осматривать людей с Луны. Руканов было не менее двух десятков, подошли они близко и буквально изрешетили людей с Луны из своих калашей.

Петр лежал на спине, раскинув руки и широко раскрыв мертвые удивленные глаза. Неподалеку лежала, по-дет-ски закрыв лицо ладонями, Лей, ее светлые волосы были перепачканы в крови и в спускающихся сумерках казались темно-серыми, а не красными. Марк упал на Лей, как будто хотел ее закрыть собой. Большой Майкл полусидел, привалившись к дереву и склонив голову набок. Радом с ним лежала канистра с керосином. Майкл нес ее за спиной, будто рюкзак. Когда напали руканы, он как раз снял ее, чтобы поправить ремни. Еще одна канистра топорщилась за спиной мертвого Марка.

«Хорошие канистры, не взорвались, — подумал Вик. — И керосина не много вытекло. Старик говорил о таких, они сами затягиваются, если их прострелить». Он осмотрел каждого и убедился, что они мертвы. Он старался не думать о них, о том, что его неожиданное счастье так быстро закончилось.

«Руканы не вернутся — они никогда не возвращаются в таких случаях. Они странные существа, эти руканы. Впрочем, люди еще более странные. Взять хотя бы ту историю, которую рассказал Петр. Или вообще историю людей. Ну и правильно, что я не стал ее изучать — одно расстройство. Надо взять канистру и идти к джипу».

Вик наклонился за канистрой, что лежала возле Майкла, и неожиданно для себя повалился на землю. Наружу вырвались стоны — Вик зарыдал.

Это был плач самого одинокого существа на Земле, плач человека, который обрел счастье и тут же его потерял. Вик кричал, но слезы не давали ему кричать, он кашлял и снова кричал. «Почему я их не предупредил, — кричал Вик, и ему становилось все хуже от сознания того, что он мог что-то сделать и не сделал. — Ну кто все это придумал? Кто придумал людей, и Землю, и Луну и меня? Ведь это так жестоко, чтобы жизнь была такой! Почему так? Почему так плохо? Разве я виноват в чем-нибудь? Почему же тогда я так мучаюсь?!». Его слова были бессвязными и бессильными, но плач сохранил его разум, и скоро Вик успокоился. Он лежал на канистре с керосином и больше не плакал.

«Все, надо идти! — сказал себе Вик. — Я сейчас в таком же положении, как утром, когда умер старик. Даже сейчас лучше — у меня есть керосин, и я смогу доехать до города. Все, хватит плакать!». Вик встал и поднял канистру. Он больше не плакал но ясно слышал чьи-то всхлипывания. Вик раньше не слышал, как плачут раненые руканы. Он огляделся — сумерки еще не полностью опустились на лес, и четверо убитых людей с Луны лежали там, где застала их смерть.

«Осел! ЧЕТВЕРО! Их же было пятеро! Какой осел¹» — надежда вспыхнула в Вике, надежда и страх, что она не сбудется. Вик выронил канистру и бросился на плач.

За большим деревом на спине лежала Лава. Ее левая рука была неестественно откинута в сторону, и Вик понял, что она сломана. Другой рукой, ладошкой наружу девушка закрывала глаза, как будто от яркого света. Лава плакала, как ребенок. Она была в крови, ее рука была сломана, но девушка была жива.

Вик опустился рядом с ней на землю и тихо засмеялся.

6. Еще один человек

Прошла ночь потом прошел день и наступил следующий вечер.

Вик сидел возле джипа и смотрел на спящую Лаву.

Он наложил лубок на сломанную руку, остановил кровотечение и использовал те лекарства, которые нашел у людей с Луны, — Лава сама сказала ему что надо сде-

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 7 2 0 0 3

45