Техника - молодёжи 2003-12, страница 11

ить избу или хижину («поварню» по местной терминологии).

Дата на короткой записке Ф. Зееберга — 23 октября — говорит о повторном посещении мыса Эмма позднее, возможно — в связи с возникшими у Э.В. Толля сомнениями, насколько убедительно он показал положение дома зимовщиков на своих кроках. Это подтверждает и текст записки, видимо, в ожидании помощи с материка уже в зимнее время, с установлением прочного ледостава: «Нам оказалось более удобным выстро-

I .

Л Pti &

-4j

havihuh гц:)у ib'j'atlj

РУССКОЙ нижнпн яксщнщн

в-ъ. 1ЭОО-1ЭОЗ гг..

ПОДЪ НАЧАЛЬСТВО Ъ БАРОНА 3. В. ТОЛЯ.

П Н1..П, к

ГЕиГГЛЧ М ■! II НЧЫ |!4П > ЧАТ .ЧЛТ I'IF.CKAfI

B&irx 1

Jfjrv Kiprnri ■ laraprun inpfl

C..ll«^4.p«vpr-1 ИК1П.

Магнитно-метеорологический домик Титульный лист монографии и поварня на острове Котельном А.В. Колчака

ить дом на месте, указанном здесь на этом листке. Там находятся документы».

Не вполне понятна последняя фраза — какие и зачем? Более всего она напоминает специальную оговорку на случай непредвиденного развития событий, в первую очередь — гибели людей.

В любом случае, А.В. Колчак и его люди получили ключ к дальнейшим поискам: положение дома предполагаемых зимовщиков и находящихся там каких-то документов. Особо он обратил внимание на то, что каких либо планов на оставление острова ни Э.В. Толль. ни Ф. Зееберг не высказывали. После двухчасового отдыха на мысе Эммы было решено отправиться на поиски дома.

К месту высадки (где оставалась палатка, вельбот на берегу и часть людей) решили возвращаться по сохранившемуся береговому припаю. Из дневника Бегичева: «Я шел передом, увидел впереди трещину, с разбега перепрыгнул ее. Колчак тоже разбежался и прыгнул, но попал прямо в середину трещины и скрылся под водой.

Крест в память погибших участников экспедиции Толля на о-ве Беннетта

I

Я бросился к нему, но его было не видно, потом показалась его ветряная рубашка. Я схватил его за нее и вытащил на лед. Но этого было недостаточно. Под ним опять подломился лед, и он совершенно погрузился в воду и стал тонуть. Я быстро схватил его за голову, вытащил еле живого на лед и осторожно перенес к берегу. Положил на камни и стал звать Инкова... Мы сняли с Колчака сапоги и всю одежду, потом я снял с себя егерское белье и стал одевать Колчака. Оказалось, он еще живой... Он пришел в себя. Я стал ему говорить, может, он с Инковым вернется назад в палатку, и я один пойду. Он сказал: «Я от тебя не отстану, тоже пойду с тобой». Я пошел по камням, где были крутые подъемы и спуски. Он совершенно согрелся и благодарил меня, сказал, что «в жизни никогда этого случая не забуду». Боцман, очевидно, был польщен последним замечанием, и, судя по тому, что по возвращении на Большую Землю уже в Иркутске Бегичев был приглашен на свадьбу Колчака в качестве шафера, новобрачный высоко оценил поступок своего помощника.

После неприятного происшествия поход к поварне на перешейке полуострова Эмме-лины был продолжен. Перешеек с поварней увидели еще с полуострова Чернышева (это название дал Александр Васильевич), и описание обнаруженного в ней по отчету Колчака и дневнику Бегичева совпадает.

Среди находок наибольшую ценность представлял отчет Толля, адресованный президенту Академии наук. В нем содержались сведения о походе на остров Беннетта и о проведенных здесь исследованиях. Находка этого документа стала главным достижением отряда Колчака, хотя он ровным счетом ничего не прояснял в судьбе начальника экспедиции и сопровождавших его людей. Кроме одного: они намеревались оставить свой остров в самое неблагоприятное по ледовым условиям время — в начале ноября, когда лед еще был недостаточно прочен для пешего передвижения, а переохла-

ТЕХНИКА — МОЛОДЕЖИ 1 2 2 0 0 3

9

жденная морская вода грозила заморозить байдары.

Из документа следовало, что люди Толля были здоровы и обеспечены продовольствием на ближайшие две-три недели. Сопоставляя его с документами, ранее обнаруженными на мысе Эммы, приходится признать, что какое-то вновь возникшее обстоятельство. которое Толль не пожелал раскрыть, заставило полярников вместо намечавшейся зимовки срочно отправиться на материк.

Очевидно, произошло нечто чрезвычайное. Существует мнение, что среди обитателей острова возник некий острый конфликт. Однако едва ли местные промышленники решились предпринять что либо неприязненное против Толля и Зееберга. Начальник экспедиции пользовался заслуженной любовью аборигенов, среди которых был известен как «кум-барон», а на Фадцеевском острове их ждала неминуемая встреча с Джергели, тем самым, который на вопрос Толля о Земле Санникова отвечал: «Раз ступить, и умереть». Поэтому версия конфликта не выглядит вероятной.

Но в любом случае, время для возвращения на Большую Землю было настолько неудачное, что какого либо шанса на благополучное завершение похода просто не оставалось. В первую очередь об этом должны были догадываться В. Горохов и Н. Протодьяконов — очевидно, инициатива возвращения должна была исходить не от них. Толль также должен был это представлять по опыту предшествующих экспедиций.

Возможно, причина срочного возвращения связана с болезнью кого-то из участников или случайным ранением на охоте. В этом случае Толль, уже морально надломленный смертью доктора Вальтера, мог решиться на самые неожиданные действия. Но и эта версия, увы, не вполне убедительна: писать перед выходом длинное письмо (да еще на двух языках!) будущим посетителям острова и не указать причин такого решения — нелогично.

Скорее всего, причина каким-то образом была связана с Зеебергом, о чем Толль, возможно, хотел рассказать без широкой огласки по возвращении на материк. Видимо, обстановка в море выглядела не безнадежной — в противном случае можно было бы ожидать особого послания к близким, как говориться, на всякий случай...

Взяв документы, часть коллекций и некоторые инструменты, Колчак и два его спутника вернулись к палатке с вельботом. Поблизости обнаружились еще песцовые ловушки, два ящика с геологическими образцами и кусок мамонтовой кости. Забрать все это из-за тяжести было невозможно. После безрезультатного осмотра северного побережья стало ясно, что поисковая группа сделала все, что могла Надо было возвращаться, тем более, что погода могла измениться к худшему в самое ближайшее время. И 20 августа вельбот оставил негостеприимные берега.

Переход к Новосибирским островам на этот раз занял двое суток и обошелся без чрезвычайных происшествий, хотя к месту первой высадки на архипелаге в Михайло-вом стане экипаж добрался лишь 10 сентября. По пути он пополнился людьми из поискового отряда С. Толстова, который вы