Техника - молодёжи 2008-09, страница 59

Князь Всеволод Юрьевич на троне в окружении сыновей. Фрагмент рельефа Дмитровского собора. Возможно,«ромейские»черты владимирского князя и его наследников — не просто дань византийской традиции

Женитьба на цареградской «боярышне» не была зазорной для удельного князя. Ведь и «своих» боярышень, а не только княжон брали в жёны — из политической целесообразности — русские князья. Так, в 1147 году дочь суздальского боярина Степана Ивановича Кучки, владевшего сёлами по реке Москве и казнённого Юрием Долгоруким за какую-то провинность, была выдана замуж за его сына Андрея; Кучковы же сёла, включая Москов (будущую Москву), отошли к Юрию. Другой сын Юрия Владимировича, Мстислав (тот самый, что получит в управление таинственную «волость Отскалана»), княжил в 1154-1157 годах в Новгороде и был женат на дочери местного боярина Петра Михалковича, игравшего одну из первых скрипок в новгородском самоуправлении.

Вторая женитьба Юрия, несомненно, имела политическую подоплёку. Его новая родня (пусть и не «царская») наверняка была очень влиятельна.

ЦАРЕГРАДСКИЕ СВЯЗИ рода Юрия Долгорукого — сами по себе несильный довод в пользу версии о византийских корнях его второй жены. Что ещё могло бы свидетельствовать об этом? Прежде всего — выбор страны, куда вдова Юрия отправилась по воле пасынка. Тут Карамзин, безусловно, прав. Со времён печальницы Рогнеды, которую киевский князь Владимир Святославич отослал с их малолетним сыном в родную ей Полоцкую землю, так повелось на Руси, что изгнанные жёны и вдовы князей возвращались в отчие пределы, увозя несовершеннолетних чад своих. Будь вдова Юрия Долгорукого русская родом или половчанка, или булгарка, зачем бы она поехала на чужбину, в Царьград? Не зная греческого языка, византийской культуры, не имея родственников-ромеев... Логично предположить, что отправилась она с сыновьями на родину.

Противники этой гипотезы полагают, что Византия была выбрана из сугубо

практических соображений: ставшие «лишними» на родной земле, русские витязи рассчитывали снискать славу в чужой, но единоверной стране, под началом её воинственного властителя — православного монарха с повадками рыцаря. Византийские императоры издавна ценили русских ратников — ещё со времён Олега Вещего их охотно брали на службу. Эмиграцию сводных братьев Андрея и (возможно) дружинников его отца некоторые исследователи рассматривают как «элемент альянса, выстроенного Мануилом I против Венгрии»¹⁴. Участником этого союза был Юрий Долгорукий, при нём Ростово-Суздаль-ская Русь выступала на стороне империи против воинственного Венгерского королевства¹⁵.

Андрей Юрьевич унаследовал союзные обязательства отца, но вряд ли был заинтересован в том, чтобы поставлять Византии воинов для покорения Венгрии. Есть свидетельства, что «Мануил... мечтавший о восстановлении могущества Римской империи, вынашивал и планы более непосредственной связи Руси с Ромейской империей: предполагая подчинить своей власти Венгрию, Мануил рассчитывал, что это сольёт Русь с территорией его державы»¹⁶. Столь тесного сближения с Византией Андрей не хотел, напротив, он стремился ограничить её вмешательство в русские дела. Сохраняя добрые отношения с империей, он видел их развитие не в послушании младшего старшему, а в уважи-

во Владимире—дворцовый храм великого владимирского князя Всеволода Большое Гнездо. 1194-1197 гг.

тельном диалоге суверенных государств. В ряде источников той поры прямо декларируется равенство суздальского «самовластца» с византийским императором. Так, созданное при участии князя «Сказание о победе 1164 года над волжскими булгарами и празднике Спаса» открывается знаменательным посвящением: «Благочестивому и верному царю нашему князю Андрею оуставившоу сие праздновати со царем Маноуилом...»¹⁷. В рассказе о тех же событиях Никоновская летопись, выдавая желаемое за действительное, характеризует отношения Андрея Боголюбского и Мануила Ком-нина следующими словами: «Симъ убо самодръжцемь обема межи собою въ любви мнозе живущемъ»¹⁸.

Депортацию знатной ромейки с детьми Константинополь мог расценить как недружественный акт. Вряд ли такое развитие событий устраивало Андрея. Трудно сказать, чем официально князь мотивировал необходимость отъезда неугодных родственников и бояр, но легко представить, что о приезде их в Византию (а возможно, и об условиях пребывания там) он заранее догово-

¹⁴ Kazhdan А. Указ. соч. С. 424. Пер. с англ. наш.

¹⁵См.: Литаврин Г.Г. Русско-византийские отношения в XI—XII вв. //История Византии. В Зт.Т.2.М., 1967. 347-353.

¹⁶ Воронин И.И. Указ. соч.

¹⁷ Забелин И.Е. Следы литературного труда Андрея Боголюбского // Археологические известия и заметки. 1895, № 2-3. С. 46-47.

¹⁸ ПСРЛ. Т. IX. СПб., 1862. С. 210.

57