Юный техник 1957-04, страница 64

...Перебирая весь арсенал испытанных средств и методов, ученые обратили внимание на те самые раскрашенные гистологами «карты» ткани. Надо сказать, что эти «карты» делались не только на бумаге или полотне. Нередко, чтобы сделать такую карту, гистолог брал тончайший срез настоящей (правда, мертвой уже) ткани и раскрашивал ее. Для этого исследователь подбирал определенную краску опытным путем. Попробует одну, попробует другую. Которая лучше «ляжет», ту и берет.

Краска и ткань биохимически были совершенно безразличны друг другу. Между ними не происходило никаких биохимических реакций.

Краска, образно говоря, просто «забивала» все пространство, все «поры» клетки. И ученому в голову даже не приходило задумываться над тем, какой цвет примет потом клетка. Совершенно очевидно: какой у краски цвет — такой будет и у клетки. Только разные части ее, в силу своего строения, получат неодинаковые оттенки.

Эти обстоятельства и оказались в конце концов тем плацдармом, откуда ученые начали свое проникновение в глубь клетки.

Они рассуждали так:

«Пока красители мы подбираем опытным путем, по принципу «что лучше ляжет», наш разноцветный «узор» случаен. Раз красители безразличны биохимическому составу ткани, то и рисунок ничего не говорит нам о биохимических процессах и превращениях, постоянно происходящих в живой ткани. А что, если вместо таких красителей послать в ткань какие-то иные химические вещества, которые, наоборот, вступят с тканью в реакции, а в результате этих реакций на ткани появится другой рисунок, уже, так сказать, органический, который сможет рассказать о сложнейших биохимических процессах?»

Мысль была чрезвычайно интересной. Но она требовала двух важнейших изменений в исследовательской работе.

Во-первых, прежние, искусственно подобранные красители больше не годились. Новые вещества стали подбирать, сообразуясь со строгими химическими законами.

А во-вторых, во всех случаях пришлось отказаться от операций с мертвой тканью. Исследователей интересовали живые биохимические процессы, и наблюдать их можно было лишь на той самой «переживающей» ткани.

...Шло время, делались бесчисленные опыты, и, наконец, под микроскопом у гистохимиков вырисовался тонкий цветной рисунок. Только это не было больше просто искусной «живописью» по мертвой ткани. Отошла необходимость «забивать» краской неживую клетку. Гистохимик принялся «окрашивать» сам биохимический процесс. Заранее предполагая, какие вещества образуются в результате протекающего процесса, он начал вводить препараты, имеющие с теми веществами «родственные» химические связи. По тому, какую окраску принимали различные части клетки, ученый теперь мог совершенно точно узнавать, действительно ли выделились эти вещества и, главное, где «территориально» они расположены в клетке. Разумеется, ныне исследователь не взялся бы так же твердо утверждать, что от голубой краски клетка тоже станет голубой. В клетке могли оказаться «пятна» любого цвета. Но они-то

62