Юный техник 1959-09, страница 30

либо предупреждений и развивался практически мгновенно. Естественно, что исследователи много размышляли над созданием прибора, который предупреждал бы о приближении фляттера, с тем чтобы летчин мог уменьшить скорость и, таким образом, успеть предотвратить грозные вибрации.

Одно из подобных устройств — сигнализатор приближения фляттера — было поручено испытать мне. Я должен был от полета к полету постепенно увеличивать скорость до тех пор, пона прибор не показал бы, что еще малейшее увеличение скорости — и фляттер возникнет. В этом и состояла сущность испытания.

Когда я готовился н началу полетов, А. П. Чеюнавский спросил меня: «А что ты будешь делать, если фляттер все же наступит?»

Я ответил, что он наступитг не должен, что вот создан специальный прибор, который заблаговременно предупредит меня, и ни в какой фляттер попадать я не собираюсь.

«Да, — сказал Чернавский, — но если бы все придуманное на земле работало безупречно в воздухе, то ие нужно было бы никаких летных испытаний и нам с Тобой пришлось бы менять профессию».

«Ну что же, — сказал я, немного подумав, — уж если фляттер паче чаяния наступит, я буду энергично уменьшать скорость, чтобы поснорее погасить вибрацию».

«Да, — повторил Чернавский, — конечно, гасить скорость. Ну, а если у тебя выбьет штурвал из рук?»

Замечание было веское. Во время фляттера крылья вибрируют так сильно, что штурвал действительно может выбить из рук.

После длительных раздумий я нашел способ, как заставить самолет «самостоятельно», без участия летчика, уменьшать сно-рость. В системе управления сгмолето», «сть специальное устройство, позволяющее изменять усилия, которые летчик должен прикладывать к штурвалу, чтобы держать руль в нужном положении. Это устройство называется триммером.

Я решил отрегулировать егс так, чтобы штурвал сам с достаточно большой силой стремился отклониться в сторону летчика. Значит, для тою чтобы лететь горизонтально, необходимо было преодолевать эти намеренно созданные усилия, а если по наким-либо причинам перестать это делать, самолет пошел бы энергично вверх и скорость сейчас же уменьшилась бы.

Кан вы уже догадались, в полете все произошло, как по писаному. Устройство, которое мы испытывали, оказалось несовершенным. Без какого-л'-бэ заметного предупреждения начался фляттер. От страшной трясни всего гамолета управление выбило у меня из рук, но самолет сам пошел на «горку», и фляттер прекратился через несколько сенунд, не успев довести самолет до разрушения. После этого случая я несколько дней ходил очень довольным, так как казался себе исключительно умным и предусмотрительным; и лишь позже я понял, что в данном случае ум и предусмотрительность прогвил не я, а мой старший товарищ А. П. Чернавский, который не только тактично навел меня на правильный подход к предстоящему серьезному испытанию, но дал мне отличный и очень полезный для всей моей дальнейшей работы предметный урок предвидения.

Разумеется, высокая техническая кучьтура, методически правильный подход н летным испытаниям и все прочее, о чем здесь было сказано, не исчерпывают всего содержания профессии летчика-испытателя. Остается немалое место и для интуиции, и для отличной техники пилотированиг, и — что, по-моему, самое главное! — для большой любви и преданности своему делу, без которых вообще невозможна летно-испытательная работа. Обо всем этом можно рассназать очень многое. Я же сейчас намеренно говорил лишь о той стороне профессии летчика-испытателя.

28