Юный техник 1962-07, страница 80

«МОГЕМ!» — ГОВОРИТ МАШИНА

В 1954 году «малютка» «УВМ-701» в Нью-Йорке произнесла первые слова. Полтора года различные специалисты по математике, лингвистике, науке о языке, электронике «обучали» ее русскому языку, подготавливая программы перевода, подбирая текст, составляя словарь ее памяти. Наконец она заговорила. В ее активе было 250 русских слов из политики, юстиции, математики, химии, связи, военного дела. Удовлетворяя ее капризам, русский текст подавали напечатанным латинскими буквами. Ей было дано 2 400 указаний по переводу, заложенных в программу. Может быть, из-за такого большого количества наставлений ей приходилось подолгу «раздумывать» над каждым словом, тщательно подыскивая английские слова. Только через 5—8 сек. после ввода слова она печатала его на английском языке. Перевод был полон ошибок, и ученицу безжалостно признали бы дефективным ребенком, если бы она не была машиной.

Следующей заговорила БЭСМ — Большая электронно-счетная машина Академии наук СССР, переводя с английского на русский. В 1956 году советская машина «Стрела» показала знание французского языка. Несмотря на свой младенческий возраст, она сразу взялась за перевод текстов по высшей математике и делала это по-детски старательно и неосознанно. Она произносила «могем» вместо «мо жем», «ти же» вместо «те же», «найденящное» вместо «искомое», «осуществлим» вместо «осуществим», она путала падежи, роды, числа, говорила «эт» вместо «этот», «нет» вместо «не». «Также в этом втором доказательство, нужно быет ограничиться интегралами, которые оставаются продолжила внутри контура и на контуре», — под треск печатающего устройства сказала она на ломаном «машинном» языке. Ее заставили исправиться, внеся соответствующие коррективы в программу перевода, и она повторила:

73