Юный техник 1963-03, страница 27

вушка в запорошенной снегом шубке. Тихие московские переулки помнят их первые встречи...

А потом вез Ораз молодую жену из Москвы сначала на комфортабельном «ИЛ-18», доказывал ей, что из Москвы до Туркмении вовсе и не далеко — несколько часов полета. Считай, уехала подальше за город на электричке. Затем пересели на самолет-малютку с металлическими скамейками.

Самолет покачивает крыльями. Под ним, переливаясь, плывут барханы. Ораз наклоняется с женой над иллюминатором.

— Вот там я работаю.

Она откидывается назад, машет рукой.

— Быть того не может, здесь живого ничего нет. Человек там погибнет.

— А вышки видишь?

— Все равно, — упрямо твердит молодая женщина. — Человек там жить не может...

Ораз рассказывает, а я представляю себе...

Самолет пошел на посадку. Распахнулась дверь. Женщина зажмурилась от яркого солнца, а Ораз негромко сказал:

— Вот мы и дома.

Нога вязнут в песке. Я пытаюсь еще что-нибудь узнать об Оразе, но он уже говорит о Валерии Шлыкове, молодом инженере, которого прислали сюда после окончания института в Новосибирске. Он тоже начинал здесь оператором и, тоскуя о сибирских морозах, работал в пустыне.

— А самый наш опытный оператор — Магомет Яхъев, — продолжает Ораз.

Мы шагаем к вышке. Ноги вязнут глубже. Солнце палит неистово. Тень существует только под крышей, а крыши нет.

— Далековато, — бросаю я.

— А вы прибавьте к этому расстоянию то, что в тени — сорок и песок бьет в лицо. И так бывает все лето. Вот они, наши производственные условия.

Ораз не жалуется, он просто объясняет.

— Вон за тем барханом, — показывает Ораз вдаль, — сейчас и работает Яхъев, готовит вышку к освоению.

Из-за невысокого бархана вынырнул трактор. Огромные металлические сани тянутся за ним, зарываясь в песок, как в снег. На санях, расставив ноги, стоит невысокий коренастый парень в вельветовой курточке цвета песка.

— Вот он, Яхъев, — говорит Ораз. — Давай к нему!

Мы прыгаем в сани.

— Кончили подготовку? — кричит Атаев, перекрывая шум трактора.

— Хоть сейчас начинай освоение.

Так мы встретились с Магометом Яхъевым. Магомета ребята называют просто Яшей. Из аварской деревни он попал в закаспийский интернат, учился там, потом вышел в самостоятельную жизнь.

О скважинах Магомет говорит так, как мать о капризном, но любимом ребенке. Он всегда участвует в их освоении. Он помнит, какая сразу дала нефть, какая выбрасывала газ. И я начинаю понимать, что эти железные вышки в песках стали вехами его биографии.

25