Юный техник 1969-02, страница 43

ственном опыте убедились в абсолютной правильности этой идеи: по мне лично со стороны атакованного отряда не было сделано ни одного выстрела.

Через некоторое время мы стали встречать более крупные казачьи соединения и бомбить их со своих истребителей. Наш одноместный истребитель мог взять самое большее две десятифунтовые фугасные бомбы. Чтобы сбросить бомбу, надо было вынуть ее из мешка, положить к себе на колени и «расконт-рить», то есть с помощью отвертки или плоскогубцев отогнуть вильчатую пластин-^НУ, удерживающую на месте ветрянку ударника. Сбрасывать бомбу надо было с расконтренной, но невывернутой ветрянкой, иначе взрыв мог произойти на коленях у летчика. Все эти операции приходилось выполнять одной рукой — другая была занята управлением. И не однажды, покрывшись холодным потом, приходилось бросать управление, чтобы другой рукой схватить упущенную при всех этих манипуляциях и с большой скоростью выкручивающуюся ветрянку. Вернешься, бывало, на аэродром и начинаешь гадать, сколько витков ветрянки отделяло тебя сегодня от смерти.

Вскоре мы получили из Москвы двухместные самолеты-разведчики «Сопвич». Бомбить врага стало легче. Поступил приказ начать разведывательные полеты с посадками не неприятельской территории.

Это .было очень опасно — в случае остановки мотора на малом газу или малейшей поломки летчиков могли захватить казаки. Приняли решение летать парами, а главные силы противника бомбить всем отрядом. Если один из самолетов подобьют или он совершит вынужденную посадку, другой самолет должен сесть рядом и забрать к себе на

борт экипаж, не останавливаясь ни перед каким риском.

— А как же поступать, если на вылет отправятся только два самолета? — спросил один из летчиков. — Ведь садящаяся на выручку машина может взять на борт только одного человека. Кого же из двух — летчика или наблюдателя?

И вот здесь произошло то, о чем я не могу вспомнить без волнения даже сейчас. Поднялся комиссар отряда Сергей Курников и сказал, что ни о каком выборе здесь не может идти речи, а должно быть твердое, принятое коммунистами решение. Он сказал, что летчики отряда, ставшие на сторону Советской власти и защищающие ее с оружием в руках, опытные и искусные, способные обучить в будущем сотни молодых коммунистов-летчиков, представляют в настоящее время для государства огромную ценность. Поэтому никаких сомнений, «икакого выбора быть не должно. Севший на помощь самолет должен брать на борт летчика.

— Я же сам, — закончил комиссар, — буду летать с вами наблюдателем и, если произойдет несчастье, живым в руки казакам не дамся.

То же самое сказали и другие наши наблюдатели-коммунисты...

Первый разведывательный полет с посадкой в тылу врага было все-таки решено совершить на одном самолете. Стали тянуть жребий. Он, на зависть мне, достался Герасимову. Однако на следующий день выяснилось, что самолет Герасимова неисправен. Довелось все-таки лететь мне. Но и Герасимову тоже: он, сияющий, подбежал ко мне, когда я уже садился в самолет, и протянул письменное распоряжение Братолюбо-ва — тот разрешил ему под

няться в воздух вместе со мной — наблюдателем.

Было безветренно. Видимость хорошая. Высота — 600 м. Пролетев полчаса и ничего не обнаружив, я решил сделать посадку рядом со стадом овец, около которого мы увидели двух пастухов Едва самолет остановился, как Герасимов выскочил, схватил самоле1 за крыло и помог мне развернуть его в обратную сторону, чтобы мы могли, если понадобится, немедленно взлететь по своему следу. Затем, вынув из самолета карабин, он направился к пастухам, а я остался в машине, поддерживая работу мотора на малых оборотах. Скоро Герасимов вернулся и сообщил, что два дня назад здесь прохддило много войск с пушками и броневиками.

Мы взлетели и взяли курс в направлении их движения, но ничего не нашли. Снова посадка, потом еще одна, на этот раз в очень опасной обстановке. Вокруг были казачьи отряды и разъезды, мы садились почти на виду у них. Опять короткий разговор с пастухами — я подрулил к самому стаду, чтобы Герасимову не пришлось далеко отходить от самолета. На этот раз он, не сказав ни слова, вскочил в кабину и показал рукой направление.

Минут через десять мы увидели растянувшуюся на 5—6 км колонну неприятельских обозов. Впереди по дороге двигалась целая дивизия в несколько тысяч сабель. Задание было выполнено: обнаружены крупные силы противника. Как потом подтвердили данные еще одного разведывательного полета, в этом районе сконцентрировался весь корпус Мамонтова.

В воздух поднялись все исправные машины нашего отряда. Все бомбы, которые мы смогли взять на борт, были сброшены на противника и точно накрыли цель.

41