Юный техник 1969-03, страница 16

А ЧТО ЗА ЧЕРТОЙ?

«Один, два... много» — таков был счет первобытного человека. Потом в его лексиконе появились «три», «четыре», «пять»... Счет стал вестись на сотни, тысячи, миллионы.

Позже всех, пожалуй, в семействе чисел появился нуль: «нечто, обозначающее ничто». И очень долго человек не решался шагнуть за нуль, повести счет «в обратном направлении» (минус один, минус два...)

Математика — наука абстрактная. Мало ли какие диковинки могут встретиться исследователю в ее отвлеченных теориях! Физик, видимо, реже оказывается в подобных ситуациях — не правда ли? Посмотрим на примере.

Луч света, минуя границу двух сред, обычно расщепляется на два луча — отраженный и преломленный. Еще древнегреческому ученому Птолемею была известна изящная закономерность: синус угла преломления во столько раз больше синуса угла падения, во сколько раз коэффициент преломления первой среды больше коэффициента преломления второй (мы рассуждаем сейчас о переходе света из более плотной среды в менее плотную). Изменяя угол падения, мы можем сделать его прямым, синус которого равен единице. А значит, синус угла преломления будет во столько раз больше единицы. Постойте! Синус угла преломления превысит единицу? Абсурд! Нет, единица — предел роста и этого сииуса. В этом предельном случае угол преломления становится равным 90°, и преломленный луч стелется по границе раздела сред. А если мы еще станем увеличивать угол падения светового луча — он просто перестанет преломляться и будет претерпевать так называемое «полное внутреннее отражение». Так и считалось долгое время Вот вам и у физиков очертилась своего рода граница: покуда угол падения мал — луч и отражается и преломляется; угол падения превысил некоторую величину — луч только отражается. Но неужели преломленный луч исчезает бесследно?

Тщательные опыты показывали: свет проникает за «абсолютно отражающую границу», но не в виде обычного луча, а в форме особенной электромагнитной волны, сильно затухающей при удалении от границы раздела, переносящей энергию туда-сюда по обе стороны от нее. Причем эта волна способна вновь превратиться в видимый свет, если она снова попадет в более плотную среду.

Так ученым удалось заглянуть за рубеж, поначалу казавшийся непреодолимым И так всегда, как только физическая теория очерчивает какие-либо пределы, в чьем-то пытливом уме рождается вопрос: что там, за этой границей? Вот лишь некоторые из этих вопросов, которые ждут ответа.

Скорость света — естественный предел всех наблюдаемых в природе скоростей Что за этим пределом?

При температуре — 273° С движение атомов и молекул замирает — недаром эту температуру называют абсолютным нулем. Преодолим ли этот рубеж?

Все тела притягиваются друг к другу. А нельзя ли обратить в нуль силу тяготения, чтобы затем преступить и эту нулевую отметку, заставить тела отталкиваться?

Время всегда течет в одну сторону — прошлого, как говорится, не воротишь. Нельзя ли остановить его бег, принудить его побежать вспять?

Эти вопросы могут показаться плодом беспочвенной фантазии, и тем не менее мысль исследователей часто возвращается к ним.

СИНИЙ, КАК КРОВЬ

Такое сравнение не покажется абсурдным биологу. Быть может, он только noj советует добавить к этой фразе еще одно слово: «синий, как кровь осьминога» или, скажем, «иак кровь мечехвоста».

Крови человека и других позвоночных ирасную

окраску сообщает гемоглобин — вещество, переносящее кислород от легиих к самым удаленным уголиам тела. В состав гемоглобина входит железо, а его красящее свойство хорошо известно — вспомните ржавчину.

В крови же осьминога нет гемоглобина, а есть другое вещество, выполняющее ту же задачу, — ге-моцианин. Оба вещества очень сходны по химическому составу — только на месте железа в гемоциани-не присутствует медь. Заглянем в таблицу.

А вот что касается основного делового качества гемоглобина и гемоцианина — способности насыщаться кислородом — первый почти в три раза превосходит в этом отношении второго. Поэтому гемоглобин входит в состав крови подвижных животных (например, позвоночных) или таких, которые живут в среде, бедной кислородом (червей).

Кровь разных цветов бывает иногда внутри одного биологического вида. Например, у ракушки-прудовика кровь синяя, а у катушки — красная.

14