Юный техник 1970-06, страница 47

Мы все еще шли, то прямо, то куда-то сворачивая. Временами я забывала, что нахожусь в шахте, — штреки были похожи своими овальными потолками-сводами на станции метро. Мимо нас проезжали вагонетки, груженные рудой и пустые, а мы все шли и шли. Наконец мы у цели.

Рабочий бурил шпуры. Хожаев сказал, что сейчас будет «отпалка» всего силь-винитового пласта сразу. Пласт был велик, казалось, его хватит на длинный состав, который тяжело и осторожно проезжал мимо, когда мы шли на шестой участок, а отпалка этого пласта заняла куда меньше часа.)

— Геннадий Владимирович, а какая норма выработки за смену?

— Кубический метр руды весит две тонны. Норма на бригаду из пяти человек — 260 тонн за смену.

— И всегда норма выполняется?

— Если бы рудник не выполнял плана, на копре не горела бы красная звездочка. Пойдем, я тебе покажу, как доставляют руду на поверхность.

Мощной скреперной лебедкой руду подгребают к рудоспускному гезенку (это специальный вертикальный штрек, предназначенный для руды), откуда она ссыпается прямо в вагонетки. А там по откаточному штреку электровоз доставляет их на рудный двор. Здесь вагонетки разгружаются в специальный бункер, он, в свою очередь, ссыпает руду на наклонный ленточный конвейер, который доставляет ее к подъемнику — на комбинат.

По ленточному конвейеру руда медленно ползла вверх. Лента была седая от рудной пыли. Мы поднимались вдоль нее по лестнице. Я насчитала 258 ступенек.

Л. ВАСИЛЬЕВА

Камские соли известны исстари. Еще в 1460 году до присоединения Перми Великой к Русскому государству по-садсние люди — братья Калинниковы выкачивали из земли соляной раствор.

В середине XVI века с Вычегды пришли крупные купцы — промышленники Строгановы. На дарованных Иваном Грозным землях Строгановы завели пашню, занялись рыбной ловлей. В реках тогда водились бобры: одну его шнурку меняли на три-четыре собольих. Но главной приманкой для нупцов все же была соль.

В старинном поселке Усть-Боровой продолжают заниматься солеварением до сих пор.

Над скважинами, отнуда выначивают рассол, образовавшийся под землей, стоят высокие бревенчатые четырехгранные башни. От них к ларям-отстойникам тянутся рас-солопроводные деревянные трубы. Лари плотно сложены из брусьев, нижние венцы опираются на массивные столбы. Из ларей рассол поступает в варницы — приземистые здания с четырехскатной крышей. Дерево всюду почернело от времени, но, кажется, пропитавшимся солью бревнам износа нет.

Выпаривается рассол на огромных сновородах, или чре-нах. Рабочий греблом (оно похоже на грабли без зубцов) подтаскивает соль к лесне (борту чрена) и лопатами выбрасывает ее на деревянные наклонные полати. Там соль вылеживается сутки, вода с нее стекает, потом ее грузят в вагонетки т отправляют на фасовну.

Раз в неделю варницу остужают и скалывают наросшую на дне чрена соляную кору, содержащую гипс, соли магния и кальция. Светло-голубую с серыми прожилками кору (ее здесь зовут «треской») окрестные колхозы охотно забирают на лизунец скоту.

От этих удивительных русских слов: варница, лари, полати, да еще оттого, что все на солеварнях деревянное, даже трубы, кажется, будто попал в Древнюю Русь. Всплывают в памяти слова Юрия Долгорукого: «Приди ко мне, брате, и повеле устроить обед силен, и будет там «хлеб-соль».

45