Юный техник 1974-03, страница 7

выполнять задания быстрее и лучше, чем вчера. Перевыполнение стало нормой. Последние годы, например, свой месячный план я выполняю на 170—180 процентов. Случается, выходит и за двести.

Часто спрашивают, как мне удается достичь таких результатов? Вопрос нелегкий. Если бы речь шла о рационализации, тут все просто. Возьмем один из приборов, которые мы собираем, — он идет в химические лаборатории учебных заведений. Обычно во время сборки на его ось насаживают дисковые полки с отверстиями. Чтобы- полки не прокручивались, их фиксируют шпильками. Шесть полок — десять шпилек. Это долгая, нелегкая работа: мало того, что нужно нарубить шпильки определенной длины, потом приходится изрядно повозиться, чтобы вставить их на место, — ведь полки расположены близко друг к другу. А почему бы не поставить в прибор одну целиковую шпильку, подумал я однажды. Заманчиво и просто. Прикинул: до сих пор сборка 25 штативов отнимала 8 часов, при новой же технологии она должна была занять не больше двух — двух с половиной. Попробовал — получилось. Новшество переняли и другие рабочие.

Однако, задавая вопрос, как мне удается достичь высоких результатов, имеют в виду не отдельные усовершенствования, а методы труда. Если прохронометрировать любую мою ^работу, получится вот что: на одной операции я экономлю десять минут, на другой — еще десять, на третьей — двадцать. Глядишь, к концу смены набегают часы. Почему же мне все-таки это удается? Ответ, по-моему, осложняется тем, что работа слесаря на редкость субъективна. Это значит, что одно и то же задание два рабочих сделают по-разному. Сказываются опыт, культура труда, даже склад характера. Один, например, привык резать заготовку правой рукой, а мне сподручнее левой. Нужно сделать упор — я сделаю его по-своему, а тот по-своему. Большую роль играют и приспособления. У каждого слесаря их немало. Есть и у меня. Они позволяют трудиться безопасно, быстро, красиво. Появляется раскованность в работе. В результате и выигрыш времени.

— Как вам удается вытачивать деталь не за десять минут, как положено, а за пять? — спросили токаря из Вильнюса в тот день, когда ему, как и мне, вручили в Москве золотой знак «Молодой гвардеец пятилетки».

— Прежде всего потому, — ответил он, — что я чувствую, какой в данном случае нужно выбрать режим резания — подачу, обороты, какой взять резец. Новичок над этим размышляет сравнительно дол<-го, а мне тут думать нечего. Я и так знаю, из опыта. Но главное в том, что это позволяет мне сосредоточиться на более сложных вещах — на последовательности обработки, тонкостях технологии, на рационализации приемов.

Этот ответ токаря кажется мне верным: уметь думать. Как тут не вспомнить слова моего первого учителя. Об этом я вспоминаю всякий раз, когда к нам в цех приносят чертежи нового аппарата. Все собираются к столу. Одни что-то сравнивают, прикидывают, спорят. Другие стоят в стороне, молча покуривают, слушают, что скажут другие. Чувствуется, им не понятна идея аппарата, принцип работы.

Рабочий нынче должен повышать уровень своей квалификации каждый день. Вот и мне уже не всегда хватает десяти классов. Решил поступить на вечернее отделение Клинского станкостроительного.

— Значит, простишься с рабочей профессией, когда окончишь техникум? — спрашивают знакомые.

— Что вы, — отвечаю. — Я слесарь. На всю жизнь.

5