002. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, страница 10

игшн mmw

Игуменству Дамаскина предшествовали драматические события: определением Синода, вопреки Валаамскому уставу, по которому игумен избирается из числа братии валаамской, настоятелем обители назначили Вениамина (Мануйлова), насельника Коневского монастыря.

Дамиан Кононов (так звали будущего игумена в миру) родился в 1795 году в крестьянской семье, обитавшей в деревне Репенки Старицкого уезда Тверской губернии. В младенчестве случился у него перелом ноги: родители оставили мальчика на попечение семилетней сестры, и она, неся брата на руках, по неосторожности упала и повредила ему ногу. Двадцатилетним юношей, испросив благословения родителей, Дамиан отправился с паломниками в Киев. И свершилось чудо: по выходе из родного дома он почувствовал облегчение в ноге и легко дошел до Киево-Печер-ской Лавры. Нога совершенно исцелилась и с тех пор больше не болела.

Спустя год боголюбивый Дамиан посетил Соловецкий монастырь, где прослышал о Валааме и захотел увидеть эту обитель. По дороге юноше повстречались старцы схимонах Феодор (ученик Паисия Величковского) и иеромонах Леонид (Оптинский). Прозревая странника особого, поклонились ему старцы; такое их смирение запомнилось Да-миану на всю жизнь.

В 1819 году Дамиан — вновь на Валааме. Старец Евфимий, провидя духом, встретил его земным поклоном. Растерявшийся молодой человек только и смог произнести: «Желаю спастись — научите». Старец (а следом и игумен Иннокентий) благословил его остаться в обители. На Рождество 1823 года Дамиан был пострижен в рясофор. Старец мудро вел молодого инока, не позволяя ему иметь пристрастия к вещам. Узрев однажды

Игумен Дамаскин.

Всехсвятский скит, в котором будущий игумен постигал скитское житие.

в келии икону, которой того напутствовали родители, Евфимий благословил ученика отдать икону в церковь.

12 декабря 1825 года Дамиа-на постригли в монашество и нарекли в честь преподобного Иоанна Дамаскина. Следующей же весной старец его удалился в пустынь; желая испытать на себе скитское житие, удалился и Дамаскин — во Всехсвятский скит. Год спустя испытал инок и третий образ монашеской жизни, пустынный, отправившись в далекую пустынь. Для большего утомления плоти Дамаскин носил железные вериги, большую часть времени проводил в молитве, а во время отдыха занимался рукоделием, писал по уставу книги и резал деревянные ложки. Питался скудно, рубаху не снимал, пока сама не свалится. И всегда имел в уме молитву и память смертную, чем и отражал искушения врага.

Шестилетнее пустынножительство закончилось назначением на управление скитом Всех Святых. Здесь до того однажды изнемог отец Дамаскин от трудов и подвигов, что решился объявить игумену (к тому времени им был уже Вениамин) о своей болезни и просить освободить от послушания по управлению скитом. «Что ж, отец Дамаскин, не падай духом. Ты монах, если и умрешь на послушании — Господь тебя не оставит», — ответил настоятель, и после этих слов Дамаскин уже никогда не роптал на послушание.

Всем хорош был Вениамин, кабы не его игуменство. Назначен был он из братии Коневского монастыря в нарушение