Вокруг света 1955-01, страница 58

репутацию замёча1ельного мбрехода в той стране, где опытных моряков, превосходно знаеших воды африканского побережья, было полным-пол-но в любом порту...

Король Мануэл, повидимому, считал Васко да Гаму тем человеком, который сумеет возглавить экспедицию в Индию, и потому остановил на нем свой выбор.

Получив назначение, Гама принялся за первое дело, которое поручил ему король, — стал наблюдать за окончательной подготовкой кораблей, их оснащением и погрузкой запасов, начал набор офицеров и судовых команд.

* * *

Великолепное зрелище представляла река Тежу в тот достопамятный июльский день, когда она была усеяна лодками, наполненными моряками в блестящих латах или в алых, зеленых, желтых, белых, синих и пурпурных одеждах. Флаги и вымпелы всевозможных форм, размеров и цветов реяли на ветру, пестрые ливреи слуг и яркие одежды толпившихся на берегу людей вместе с серебристыми отблесками от поднимающихся и опускающихся весел дополняли эту яркую картину. Это было волнующее зрелище, ибо, по словам одного старого автора хроник, «казалось, что это не море, а цветущий луг».

Выстроившись на палубе, солдаты громко затрубили в трубы. На мачте флагманского корабля «Сан-Габри-эл» был поднят королевский флаг, барабанщики забили дробь, заиграли волынки и бубны, тамбурины и флейты, заглушая крики, плач и жа

лобы Тех, кто был на берёгу или в утлых лодках, выплывших на рейд, чтобы поймать с борта корабля последний взгляд близких людей.

Было уже за полдень, и когда тени стали удлиняться, то, как обычно в это время года, вдоль реки к морю подул порывистый ветер... Адмирал решил воспользоваться ветром и приказал поднять якоря. Матросы энергично взялись за дело, стараясь забыть о тех тягостных минутах, когда им приходилось вырываться из объятий опечаленных родителей, родственников и подруг. Якоря мерно, как бы нехотя, поднимались из речного ила под возбуждающий ритм старой морской песни. С якорных цепей капала вода.

Последовал приказ поставить паруса. Команда подняла их, и огромные полотнища заплескались на ветру, надулись, и на каждом парусе стал виден большой алый крест ордена Христа, тот же крест, который был на знамени, врученном Васко да Гаме доном Мануэлом несколько дней назад в Монтеморе-у-Нову. Корабли впервые ощутили силу ветра, — этот ветер должен был стать их слугой (только слишком часто слугой мрачным, яростным и мятежным) на многие-многие тысячи трудных миль, — и, послушные рулю, они слегка накренились и медленно двинулись вниз по реке.

Народ все еще толпился на берегу, напрягая зрение, чтобы увидеть последние приветственные жесты отплывающих. Люди махали руками, шарфами; возгласы и крики слабо доносились до кораблей—течение и ветер несли их к морю. Матросы

fOflfiwiHCb у Sopfde, взбирались на мачты, офицеры теснились на корме и у окон кормовых башен. Все стремились в последний раз взглянуть на толпу, на любимый Лиссабон, с его холмами и долинами, с его дворцами и церквами — теперь все это постепенно уходило все дальше и дальше. Косые лучи заходящего солнца отражались на копьях и на пушках, на снастях кораблей и на шлемах, а на берегу они освещали злато-багряным пламенем камни и леса наполовину возведенного кафедрального Собора Моря. Они блеснули еще раз в вода* Тежу, которые стали сизыми, как вороненая сталь. Затем солнце зашло.

С наступлением темноты толпа на берегу понемногу рассеялась, люди небольшими группами расходились по домам. Ветер крепчал, по мере того как корабли приближались к морю. В серой полумгле несколько рыбацких лодок под блекло-желтыми парусами поспешно отошли в сторону, уступая дорогу надвигающимся на них большим кораблям. Флаги спустили и спрятали в рундуки, установили ночную вахту, на мачтах были подняты фонари, и на море, на землю и на реку спустились сумерки.

В ту ночь на кораблях спали лишь немногие. Слишком переполнены были сердца, слишком велико было возбуждение. Но едва забрезжил новый день, все были на ногах, все в движении. Корабли уже прошли отмель, берега скрылись из виду, и люди остались наедине с морем, небом и богом — лишь белые и серые чайки, пронзительно крича, будто бранясь, летели за кораблями, провожая их далеко на запад, в океан...

52