Вокруг света 1955-04, страница 45

В ПОИСКАХ МЯОСКОГО

МАНУСКРИПТА

Рассказ этнографа

Р. ИТ С

Рисунни А. Ливанова

Учебный день на Восточном факультете Пекинского университета в понедельник обычно кончался лекцией профессора Ма Су-цзяна.

Когда прозвенел звонок и профессор стал собирать свои записи, в глубине аудитории поднялась рука.

— Лю-эр, пожалуйста, — сказал профессор.

Студент Лю-эр встал, в руке у него была книга в темносинем переплете.

— Профессор Ма, вы говорили нам, что у народа мяо, живущего на юге нашей страны, не было письменности. В воскресенье я был в центральной библиотеке и познакомился с книгой чешского ученого Лоукот-ки — он утверждает обратное.

Подойдя к профессору, Лю-эр протянул ему книгу.

— Вы уже читаете по-русски, Лю-эр, очень похвально... — Профессор развернул книгу и, задумавшись, сказал: — На ваш вопрос, Лю-эр, можно ответить очень коротко или очень длинно. Коротко — Лоукотка повторил ошибку французских авторов Девериа и Олло-на, а для длинного ответа сейчас нет времени. Это любопытная, но запутанная история.

— Профессор Ма, — заинтересовались студенты, — расскажите, почему ошиблись Девериа и Оллон и что они приняли за письменность мяо?

— Нет, мои молодые друзья, сейчас отдохните, пообедайте и, если у вас не пропадет интерес, приходите вечером в кабинет языков юго-западных народов, там поговорим.

Вечером, когда над голубым куполом «Храма неба» солнце проплыло к закату, в университетском кабинете собрались студенты. Их было много. В раскрытые настежь окна заглядывали цветы вишни.

Вошел профессор Ма.

— Как вас много собралось. О, да и товарищ Ян здесь, — сказал он, протянув руку юноше невысокого роста.

Ян был одет, как и все, в темный френч и такие же брюки, но лицо его было более узким, чем у остальных. Расшитая своеобразным узором яркая лента, которая была привязана к маленькой флейте, торчавшей из кармана френча, напоминала о далеком и бесконечно близком всем народе мяо — народе труда и песен.

— Я хочу послушать о своем народе, профессор, — смущенно сказал Ян и крепко пожал протянутую ему руку.

— Хорошо, Ян, спасибо, что вы пришли. Если я что-нибудь напутаю в рассказе, вы поправите меня. — Профессор сел за стол. — Итак, мои молодые друзья, отвечая на вопрос Лю-эра, я расскажу вам сегодня историю о мяоском манускрипте. Я, может быть, буду уклоняться немного в сторону, но эта история связана с памятью о моем первом друге мяо и о прошлом — прекрасном учителе будущего...

Это было лет двадцать тому назад. Скопив денег, я решил отправиться в Гуйчжоу, чтобы записать язык гуйчжоуских мяо. Все, что я знал об этом народе, ограничивалось сведениями, почерпнутыми из старинных книг и трудов европейских и американских ученых. Я был знаком с работами Оллона и Девериа, и мне не терпелось выяснить истину: была ли письменность у мяо?

Однажды рано утром, когда на белоснежных лепестках лотоса еще не успела высохнуть роса, я сел в поезд и выехал из Пекина в Ханькоу.

Я переправился через Янцзы на джонке и, купив на ближайшем базаре не быстрого, но выносливого коня, верхом продолжал путь в сторону Гуйяна. Мой багаж составляли чертежные приборы, несколько пачек кистей, палочки разноцветной туши, десятки блокнотов и тетрадей и фотоаппарат. Я захватил также плащ и широкую шляпу, сделанную из бамбука.

На севере, под Пекином, уже приближалась осень, золотым дождем осыпавшая листву, а здесь, на юге, деревья и кустарники еще покрывали склоны гор и холмов зеленым ковром.

Через пятнадцать дней я прибыл к воротам Гуйяна. Гуйян — центр провинции, где «старый город» отгорожен от «нового» высокой стеной, — был похож на

39