Вокруг света 1955-04, страница 48

бот время мужчины ловили рыбу или отправлялись вместе с женщинами за плодами чайного дерева, душистые цветы которого иногда добавляют в чай, а из плодов получают масло.

Ян привел меня в свой дом, а сам должен был итти дальше, чтобы доложить о выполнении задания, с которым приходил в Гуйян.

Дом мяо —• это одна большая комната, разделенная по традиции на три «комнаты» столбами, поддерживающими перекрытие и стоящими на равном расстоянии один от другого. Правая часть дома — кухня, середина— общая комната и комната родителей, левая — детская.

Воспользовавшись тем, что Ян еще не ушел, я подошел к нему.

— Храбрый Ян, где же учитель Лян?..

Вместо ответа Ян выглянул во двор и крикнул:

— Чжан Сюмэй, зайди сюда.

В дом вошел юноша, одетый в такой же костюм, как и встреченные утром часовые.

Обыденная мужская одежда мяо, как я мог наблюдать, не отличается от китайской. Зато праздничный костюм с богатой вышивкой очень своеобразен и немногим уступает по красочности женскому. Обычная же одежда женщин мяо совсем иная, чем у китаянок. Китайские крестьянки, как и мужчины, носят синие штаны и такие же куртки, а женщины мяо — вышитые костюмы, сделанные из материи различных цветов: белого, зеленого, красного или синего.

Ян долго говорил с юношей. В это время заплакал сын Яна, и я подошел к нему. На меня смотрели тем-нокарие глаза ребенка, которому было не больше двух лет, если считать (как считали старые китайцы), прибавляя ко дню рождения девять месяцев

— Господин Ма, — прервал мои мысли Ян, — Чжан Сюмэй сказал мне, что учитель Лян три утра назад ушел на север с отрядом

наших партизан. Они двинулись на соединение с Красной армией. Если вам будет полезно пребывание в нашей деревне, то подождите здесь моего возвращения. Чжан Сюмэй будет вам помогать. Он научит вас нашему языку, а вы его китайскому. Моя жена знает китайский язык, она вам тоже поможет.

Я поблагодарил Яна и спросил у него:

— Если я вас не задержу своим вопросом, скажите, почему этот юноша зовется Чжан Сюмэй? Я уже слышал такое имя.

Ян сказал мне, что это имя дал юноше народ в честь знаменитого героя мяо Чжан Сюмэя, поднявшего в 1850 году восстание мяо против маньчжурских сатрапов. Отряды Чжан Сюмэя героически сражались в рядах мяо-китайской армии Ши Да-кая, одного из вождей великого крестьянского восстания тайпинов.

— Когда по нашим местам проходили части Красной армии, этот юноша был их проводником, он помогал нашим китайским братьям бороться против чанкайшистских войск. Сам Чжу Дэ сказал ему спасибо,— закончил Ян.

Я понял, что попал в дру

гой мир, отделенный от гоминдановского Гуйяна не только горами, но и историей. Здесь, в горах, население многих мяоских деревень с помощью китайской Красной армии выгнало со своей земли и своих и китайских помещиков и установило народную власть. Такие очаги, прообразы нашего сегодняшнего Китая, создавались тогда коммунистической партией повсюду.

Ян ушел. Я долго обдумывал свое положение. Чем больше я размышлял, тем яснее становились мои планы, тем вернее выбирал я путь.

Я стал упорно изучать язык мяо, помогал им, трудился вместе с ними, и меня стали считать здесь своим человеком.

Несколько месяцев прожил я в этой деревне, носившей название «Первый росток риса», прежде чем вернулся Ян. Мои языковые познания были уже довольно богаты, сделано было много, но я еще ничего не мог узнать о письменности мяо. В деревне говорили, что такой письменности нет, вспоминали о каких-то иностранцах. У меня разгорелось желание узнать истину, и_г когда вернулся Ян, я рассказал ему об этом.

Приближался новый год. Сельскохозяйственные работы были закончены. Юноши и девушки стали появляться в нарядных одеждах, обсуждали что-то, смеялись.

Однажды после обеда мои хозяева тоже стали наряжаться. Ян надел шелковую куртку с вышивками на рукавах и полах и синие штаны, жена — шелковую кофту красного цвета, который терялся в многочисленных оттенках вышивки, и такую же юбку. Для ребенка достали огромный, расшитый цветами и бабочками, платок.

Встретив мой недоуменный взгляд, Ян засмеялся:

— Сегодня вечером у*нас большой праздник «Ма-ланпу» — «Танцы под луной». Мы все пойдем туда. Молодежь потанцует, попоет, а мы посидим, поговорим. Наш праздник проходит на том берегу, у соседнего

селения. Обычно наши юноши женятся на их девушках, и наоборот. Туда придет знаменитый «тууг-као» — «песенный человек». Старец знает много легенд и преданий нашего народа. Может быть, он что-нибудь скажет и о нашей письменности. Пойдемте с нами, товарищ Ма.

К вечеру, когда еще не погасло дневное светило, но уже поднималась из-за гор луна, на поляну перед соседней деревней стали сходиться юноши и девушки.

Для родителей и стариков было отведено небольшое возвышение у четырех стволов чайного дерева.

Скоро загорелись костры. К возвышению приблизился сгорбленный старец. Все почтительно встали, уступая ему место посредине. За стариком стайкой бежали мальчики и девочки.

Знаменитый туугкао начал рассказывать историю о страданиях народа, его борьбе, подвигах, героях. Наши сердца трепетали, когда он говорил о «Пещере шестидесяти тысяч смертей», где маньчжурские императоры зверски уничтожали восставших мяо. С глубоким вниманием слушали мы рассказчика.

42