Вокруг света 1955-04, страница 57

Украине, и на Урале, и в Бессарабии, и в Прибалтике, и в Полесье, и в Крыму, и много раз на Кавказе (здесь он уделил большое внимание введению культуры чая и цитрусовых, участвовал в создании нескольких новых курортов).

Только в Среднюю Азию Воейков никак не мог собраться! А между тем по мере того, как возрастал его интерес к «воздействию человека на природу» (так была названа одна из его замечательных работ, написанная в 1894 году), ученый все чаще думал о Средней Азии. Ему представлялось, что здесь орошение могло полностью преобразовать природу. Кроме того, Воейков видел, как плохо для России то, что нужный ей хлопок приходится привозить из-за границы, в то время как климат Средней Азии — наилучший в мире для хлопководства.

ПО «РУССКОМУ ТУРКЕСТАНУ»

Только в 1912 году Воейкову удалось осуществить свою заветную мечту — сделать большое путешествие по Средней Азии. Ему в это время было уже 70 лет, но он не побоялся ни далекого переезда, ни изнурительной жары, ни дорожных неудобств.

По Каспийскому морю он прибыл в Красноводск и отсюда отправился по железной дороге вглубь Туркмении. Ученый пользовался такой известностью, что железнодорожное начальство предложило ему отдельный вагон. Воейков согласился, но попросил, чтобы ему разрешили отцеплять его там, где это будет нужно.

Где только не останавливал свой вагон Воейков! Вот интересные заросли саксаула, вот пески угрожают засыпать железнодорожное полотно, а вот на каком-нибудь небольшом разъезде он находит старожила — знатока края и долго расспрашивает его.

Воейков тщательно изучил Мерв-

ский оазис, был в Бухаре, во многих местностях Ферганской долины—в городах Андижане, Кокан-де, Намангане. Из Андижана Воейков поднялся в горы до Оша.

Исследуя природу Средней Азии, Воейков пришел к выводу, что здесь таятся богатые возможности для развития хлопководства и поднятия садоводства; только бы расширить орошение, улучшить использование воды! Воейков писал: «Теплые сухие страны, при возможности устроить искусственное орошение, благоприятны для хозяйства... по возможности вполне управлять водою. Имея искусственное орошение и не боясь дождя, человек может давать ее (воды) столько, сколько нужно для каждого растения». Воейков считал, что в этом отношении сухие жаркие страны благоприятнее влажных тропиков, где количество воды зависит не от человека, а от стихии ливней.

Но, разумеется, путешествия по железной дороге от оазиса к оазису Воейкову было недостаточно. Приехав в Самарканд, он вовсе бросил свой вагон и на лошадях отправился через горы на юг. В горах зной был не так силен. Впрочем, сухой среднеазиатский зной переносить было много лег

че, чем хорошо знакомый Воейкову влажный жар тропических низин, напоминающий баню.

Проехав около четырехсот километров, Воейков добрался до города Термэз. Это самое жаркое место во всей нашей стране и одно из самых жарких мест на земном шаре. Термез стоит на берегу Аму-Дарьи, по которой здесь проходит граница. Аму-Дарья «не только самая большая река Туркестана, но и самая мутная», — писал Воейков. «Как только ослабляется течение, значительная часть осадков отлагается, а так как в арыках (проведенных из реки) течение слабее, чем в реке, то в них эти осадки происходят постоянно. Их обязательно чистят раз в год, иногда даже два раза. На их берегах целые холмы песку и ила».

Воейков решил дальше путешествовать водой. Он спустился по Аму-Дарье почти до устья и совершил ряд поездок по Хорезмскому оазису, добрался даже до Хивы. В то время Хива являлась феодальным государством, в котором сохранилось настоящее средневековье. Хотя хивинский хан и стал вассалом России, в своих владениях он попрежнему был деспотом, вольным казнить любого своего подданного. В Хорезмском оазисе, писал Воейков, «бездорожье и внутреннее и внешнее. Хива отрезана от всех окружающих местностей чрезвычайно трудными сообщениями. Сухопутной колесной дороги отсюда нет и приходится ехать на верблюдах около 6 суток до Чарджуя. До 1873 года (когда хивинские ханы были побеждены русскими войсками) Хива была центром работорговли. Хива стоит на краю пустыни. Если смотреть на город издалека, его желтовато-белые минареты, опоясанные разноцветной глазированной облицовкой, представляют прекрасное зрелище. Вблизи — другое дело. Город невелик, его население составляет около 20 тысяч. Улицы узки и извилисты; у очень немногих домов окна выходят на фасад».

Проникнув за массивные стены, окружавшие хивинскую столицу,

51