Вокруг света 1963-07, страница 19

чена вечно гореть, из снегов извергая камни с ужасным грохотом».

Но сейчас ничто в этом идиллическом видении не говорило о том, что Гекла — дымоход «адского пекла», из которого расплавленная огненная лава вырывалась, плавя и сжигая все на своем пути, на людской памяти уже двадцать три раза.

А ведь последний раз — это было так недавно, в сорок седьмом году, — Гекла извергла восемьсот миллионов кубических метров лавы. Столб вулканического пепла подымался выше чем на тридцать километров, в стратосферу, и черная пыль оседала у берегов Швеции и Финляндии. В самой Исландии под лавой и пеплом было погребено свыше двухсот пятидесяти квадратных километров лугов и пастбищ, пали тысячи овец...

А сейчас Гекла покоится в тишине и мире, и у подножья ее, на равнине, тянущейся к морю, видны разбросанные в отдалении друг от друга фермы.

Зато у каждого из нас в кармане была и другая Гекла — грозная, клубящая высоко к небу темный столб пепла. Такой она изображена здесь на всех спичечных коробках.

Спички по здешнему заказу сделаны в Чехословакии и оплачены исландской рыбой — треской, сельдью, палтусом, мороженым

морским окунем.

* * *

И все же в Рейкьявике, через неделю, я увидел Геклу, какой она описана в старинной саге.

«Огонь вырывался из Геклы с такой силой, что гора раскололась, и это будет заметно до тех пор, пока в Pic ланд ии будут существовать люди, — рассказывала об извержении в июле 1300 года хроника Логмана. — Огромные скалы проносились в этом пламени, словно угли в кузнечном горне, и сталкивались друг с другом с таким шумом и грохотом, что слышно было даже на северном побережье и во многих других местах... Ветер дул с востока и нес огромные массы песка, и небо так потемнело, что ни один человек не знал, день наступил или ночь, а падающий песок покрыл всю землю... В эти два дня из-за кромешной тьмы никто с северного побережья не отважился выйти на рыбную ловлю...»

Так и передо мной, ослепляя яркостью своего огня, бушевал расплавленный поток, медленно сползая по склону горы. Огромные скалы, теряя тяжесть, переворачивались с боку на бок, как легкая театральная бутафория. И из-под моих ног, покачиваясь, уходила почва, и жаркие хлопья пепла ложились на плечи. Но все это отличалось от саги лишь тем, что происходило в полной тишине: ни

2 «Вокруг свата» № 7

шума, ни грохота сталкивающихся скал я не слышал. Только стрекотание проекционного аппарата свидетельствовало, что не из-за моей внезапной глухоты наступило беззвучие. Просто в 1947 году, держа в руках кинокамеру, перескакивая с убегающего из-под ног камня на другой, тоже шаткий, камень, сторонясь от обжигающего кожу дыхания расплавленной, прокладывающей себе путь лавы, оператор Кнудсен не мог таскать с собой и звукозаписывающих приборов.

И когда в затемненном, пустом кинозале этот худощавый немолодой уже человек — единственный кинооператор и кинорепортер Исландии — показывал мне свой фильм, я думал о том, каким отважным, бесстрашным надо быть, чтобы

подойти вплотную к раскрытой пасти огнедышащего дракона и самому взгромоздиться на трубу «дымохода ада».

Много дней длилась съемка. Нелегко давалась она. Риск был ежеминутен.

Сорвавшаяся с места каменная глыба насмерть задавила стоящего в нескольких шагах от Кнудсена ученого-вулканолога.

Гибель ученого запечатлена в кадрах этого фильма, который, по-моему, должен пройти по всем экранам мира, чтобы каждый из людей мог не только прочитать в сагах, но и увидеть Геклу во всей ее бессмысленной ярости, во всем ее гневном величии.