Вокруг света 1963-07, страница 54

3 ООО человек. 1 мая состоялось торжество приобщения острова к числу французских владений. В короне из позолоченного картона и в мантии из красного плюша местный вождь гордо участвовал в процедуре: чтение декларации, подъем флага, богослужение. Затем его пригласили на борт отобедать; играла музыка, подавались лучшие вина. И за все это его попросили всего-навсего нарисовать какие-то каракули.

Оставив гарнизон в составе 200 человек, Дю-Пети-Туар проследовал к другим островам. Его везде принимали очень радушно; получить «подписи» вождей на документе о .переходе Маркизских островов в подчинение Франции не стоило никакого труда...

Вскоре на архипелаг прибыл епископ, который пустился на хитроумные маневры, чтобы лучше подчинить себе островитян. Епископ мечтал о едином для каждого острова вожде, посреднике между властями и населением.

Формально обращение маркизцев в христианство завершено, но это не значит, что они стали верующими. Откровенно говоря, островитяне лишь механически подражают показной стороне обрядов. Правда, католические миссионеры не падают духом, возлагают надежды на грядущие поколения. Оптимистическая политика, если учесть, что через сто лет маркизцы могут вообще исчезнуть с лица земли...

В конце XVIII века, во времена повторного открытия архипелага, его население составляло (приблизительно) 50—100 тысяч. А дальше дело развивалось следующим образом:

1842 ..... 20 000

1856 . . ... 11 900

1872 ..........6 200

1884 ..........4 800

1902 ..........3 500

1929 ..........2 075

Потом цифра возросла примерно до 3 тысяч, но нет никакой гарантии, что эпидемии или иное бедствие не уменьшат ее.

Но даже если маркизцы выживут, будущее не сулит им ничего радостного. Усилия миссионеров привели к полному искоренению исконной культуры. В итоге маркизцы оказались между двух стульев. Они живут в своего рода культурном вакууме. Старые запреты утратили силу; что годилось для предков, нынче не годится. Старый общественный строй разрушен. Новая религия им чужда, новые нормы ими не признаны, культуру Запада они не приемлют.

ТУРИ И ЕГО ЖЕНА

Вообще-то после Тахуаты нам следовало плыть на Хива-Оа, но полинезийские капитаны предоставляют случаю определять курс корабля, и мы направились к Фату-Хиве, самому южному острову архипелага. Нас это только обрадовало, потому что Фату-Хива реже посещается шхунами, и мы вряд ли смогли бы попасть на него в другой раз.

Художник пел, жестикулировал, без умолку говорил, предвкушая прелести Фату-Хивы. А остров уже надвигался скалистой громадой, похожий на те, которые мы видели раньше. И залив был такой же, разве что чуть поменьше

— Бонжур, мосье! К вашим услугам, — услышали мы чей-то радостный голос. — Извините, что навязываюсь. Разрешите представиться. Меня зовут Альфред Рабуз. Восхищен знакомством с вами. Какая радость, что вы нас навестили!

— Привет, Альфред! — непринужденно ответил капитан.

А тощий пожилой усач с седой головой продолжал жестикулируя:

— Я живу в соседней долине Омоа. Вы можете поселиться у меня, я буду очень рад. У меня много копры, так что шхуна простоит долго. Если пожелаете, можете тотчас пройти в Омоа. Через горы ведет отличная дорога, я пошлю с вами проводника. Вам будет лучше в моем доме, чем на берегу или в Ханававе, — так называется здешняя долина по-маркизски.

47