Вокруг света 1963-08, страница 29

I

ИРЖИ ГАНЗЕЛКЛ иМИРОСЛАВ ЗИКМУНД

Фото авторов

о зерл А1 л

У¹ тром нам пришлось натянуть свитеры и прикрыть жалюзи радиаторов. Термометр впервые после Багдада опустился до двадцати шести — настоящая зима!

А затем началось неповторимое. Замкнутый круг горизонта на севере разорвался, сморщился, как старая кожа, и покрылся волдырями холмов. Они протягивали нам руку помощи, как когда-то земля — морякам Колумба.

Наши «татры» стали прогрызаться сквозь них, словно личинки сквозь скорлупу. Это не была еще сплошная горная цепь, это была скорее свалка строймусо-ра, где каждый ссыпал землю и камни, как хотел. Это были самые беспорядочные горы на свете. Это было разбитое основание Гималаев. Столь же беспорядочна была здесь и растительность. На обрыве

у дороги, на склонах, развороченных муссонными шквалами, вопреки всем закономерностям природы преспокойно уживаются рядом бананы и сосны, пальмы, пихты и гигантские папоротники.

На высоте тысячи семисот метров «татры» стоят у края дороги. В машинах тихо и темно, а в прямоугольниках окон некий театралы+ый осветитель учинил немыслимую игру света. На сотни километров от наших машин тянутся цепи, узлы, сплетения гор. Горы громоздятся на горы, сто планов следуют друг за другом, десять — друг над другом.

Над вздувшимися волнами этого моря гор бьют, хлещут, щелкают, подмигивают и потрескивают молнии муссонной грозы. Дом на утесе — то черный на фиолетовом фоне, то вдруг красный на синем. Небесный хлыст, сплетенный из пятнадцати молний, разрезав тучи, сечет долину, оранжевый шар проносится по горизонту, огненный столб подпирает все это световое нагромождение, чтобы оно с маху не грохнулось о землю.

Там, внизу, в Пенджабе, гроза беснуется, сметает и уничтожает все, что ни встретится ей на пути. Предгорья отбирают у нее избыток воды и ярости. И когда гроза подходит к горному барьеру, ей ничего не остается, как бренчать на небесных струнах да прикидываться осветителем, который организует фантастическое зрелище у подножья Гималаев.

Почиркав голый склон серпантинами, на высоте двух с лишним километров дорога скользнула в дыру, обрамленную гранитными блоками и бетоном. Банихальский тоннель — два с половиной километра темноты, ледяного сквозняка и водяных струй, хлещущих с потолка по окнам машин. Но вот загорелась вдали ослепительно белая точка, вот она уже превратилась в окошко, залитое солнцем, вот уже из нее получились огромные ворота, северное жерло тоннеля.

Выскользнешь из темноты, сощуришь глаза и глубоко вздохнешь, а может, даже потихоньку щипнешь себя за нос, чтобы убедиться, что это не сон. Из бескрайней глубины очаровательной долины навстречу поднимается лестница водных зеркал, в каждом зеленеет нежный пушок молодого риса Повсюду разбросаны строения, утопающие в зелени тополей, платанов и шелковиц.