Вокруг света 1963-08, страница 31

ры, а человек оживает, как летучая мышь, только ночью, потому что днем солнце превратило бы его в сушеную воблу.

А в Кашмир солнце приходит «на цыпочках», прямо как невинный младенец! И вообще у него тут странные привычки. Оно играет в отраженный свет, а после утреннего фейерверка долго нежится в долинке вон там, за четырехтысячеметровой вершиной и светит с земли в небо. Стрельнет снизу в облачко, что повисло в зените, и пожалуйста — день!

Утро свежее, искристое, листья купаются в майской росе. За окном хаусбота плывет ярмарка. В туманной дымке над озером Дал слышны голоса цветочников;

— Салсм, сахаб! Доброе утро! Не будет ли сахаб любезен взглянуть на прекрасные кашмирские шали?

— Спасибо, в другой раз, видите, я занят — пишу!

— Я могу предложить сахабу большой выбор, недорого, у меня есть шали собственной работы, продаю без перекупщиков...

— Спасибо, право, в другой раз.

Сахабу не обязательно покупать, пусть сахаб будет любезен только взглянуть.

Двадцать минут прошло, прежде чем удалось прервать этот обоюдно безрезультатный разговор.

«Где же я остановился?..» — И снова стук в дверь.

— Чеканная работа, сахаб, без подделок; настоящие каганцы из Ладакха!

нараспеЕ восхваляют пирамиды помидоров, огурцов, зеленых дынь и плодов лотоса зеленщики. Все они тянутся на лодках — шиккарах в город, в Сринагар. И все спешат. После каждого гребка лодка словно прыгает вперед: всем хочется с утра согреться и не опоздать на базар... Кто раньше приедет, тот скорее продаст.

Зеленщики торопятся, солнце — нет. Лишь через час оно золотом брызнет через долину по белым шапкам вершин на западе, выкатится из своей земной колыбели последним, когда уже весь Кашмир полсмены отработает. Шмыгнет из-за вершины как ни в чем не бывало и улыбнется: доброе утро!

Пять минут напрасных отказов через закрытые двери, похожие на двери от беседки: деревянная решетка со вставленными стеклами. Бежишь к дверям, чтобы задернуть занавеску: боже правый! На воде перед верандой очередь шиккар: торгуют разными украшениями, изделиями из папье-маше, табаком, овощами, фруктами, цветами... Убеждаешь продавцов, что ты занят, некогда покупать, сожалею... и на глазах у всех запираешь дверь.

Не успеваешь дойти до стола, как в окне, прямо за пишущей машинкой, появляется голова в белом тюрбане: «Товары из кожи, сахаб, сумки, домашние туфли, ремни, кашмирская вышивка на телячьей коже...»

25