Вокруг света 1963-08, страница 33

Она не получила бакшиша, ибо это клин, который разделяет людей на господ и слуг. А мы стремились к доброму соседству.

Через неделю все привыкли к нам. Жизнь на плавучих огородах потекла по прежнему руслу.

По утрам Каддир, брат Джамала, в простой грузовой шиккаре отвозил пяток овец на островок в ста метрах от хаусбота. Караулить их не нужно, сами в воду они не полезут. Потом сменял эту шиккару на парадную отцовскую и плыл к набережной ждать своего счастья — туристов.

К этому времени Кедда и Лейла почти завершали утреннюю часть работы и возвращались с озера

с грузом корма. Без косы, без серпа, с одним лишь веслом. Они потихоньку ездили на лодке вокруг огородов, ежеминутно вырывая из воды водоросли, которые с весны и до осени растут на илистом дне озера Дал. Выдернут, ополоснут в воде, бросят позади себя, и снова рвут, рвут, пока не наполнят лодку.

Иногда под окно приплывала большеглазая семилетняя Кеджи, приносила нам красивый цветок лотоса или свежий огурчик, а то и просто так — послушать, как стучат машинки.

Джамал был вездесущ. Утром он побрызгал веслом с лодки помидоры на высоком берегу, потом задержался под окном, чтобы выкурить сигарету, разогнал веслом чужих уток, которые вместе с гусеницами склевывали у него на плавучем огороде молодые помидоры, а после за эти утиные грехи крыл соседок так, что небу было жарко. До чего же одинаково ругаются крестьяне в аргентинском Чако, в Кашмире и где-нибудь на чешском гумне!

Последним выезжал в огороды дедушка Ласса. Шапчонка сдвинута на затылок, выразительное морщинистое лицо — таким и представляешь себе патриарха семьи. Он выезжал поздно — по утрам любил поспать. Подъехал к нам, мы взаимно пожелали друг другу доброго дня, он втянул в себя понюшку табаку и затем до самого обеда поливал, пропалывал в огородах огурцы и помидоры. Потом на некоторое время причаливал к берегу и под молодой вербой обращался к западу, лицом к Мекке. Это было время полуденной молитвы. И снова копался в огородах до самого вечера. Работал он не спеша, но успевал сделать за день больше всех. Вот уже добрых шестьдесят лет сиживал он так на корточках на носу шиккары, свесив руки через борт. Спустя неделю он принял приглашение выпить чашечку кофе. На хаусбот он вошел с глубоким поклоном: его спину скрючили шестьдесят лет жизни на корточках на носу шиккары.

Иногда из лабиринта озера Дал вдруг появлялись рыбаки, забрасывали в воду огромные верши, продавали карпа и вновь исчезали, словно духи.

...Жизнь вокруг хаусбота текла медленным, извечным ритмом. Пока однажды на рассвете после сильной ночной грозы...

Что случилось? Вскакиваем с постелей и подбегаем к окнам. Там, где еще вчера вечером был плавучий огород, теперь лишь грязная вода. Вот он, огород, выброшен наполовину на соседний — так хозяйничали ночью волны. Сейчас на огороде, унесенном со своего места, вся мужская половина Лассова рода; ноги мужчин утопают в траве среди помидоров, как в перинах, зеленая поверхность пружинит, словно пузырь. Джамал, Каддир, их подрастающие сыновья упираются плечами и руками в шесты, воткнутые в дно, тела напряжены и распростерты почти горизонтально, и хором призывают на помощь бога:

— Помоги, господи! Господи, ты мой помощник!

И снова:

— Шиккурдин! Мердин! Шиккурдин! Мердин! — Это названия самых прославленных в Кашмире мечетей...

И огород, который наверняка весит десятки тонн — шириной-то он более двух метров, а в длину все пятьдесят, — понемногу продвигается на прежнее место. Поистине плавучие огороды!

Спина дедушки Ласса была прямей, да и серебра в волосах было поменьше, когда он закладывал эти огороды. Сперва его жены сплели длинные циновки из камыша, положили их на воду и укрепили кольями в дне. Потом стали накладывать на них ил и водоросли: воткнули кривой и толстый шесты в воду и, как лебедкой, втащили в лодку моток водорослей, стеблей, корней с илом. Потом все сначала, и так сто, тысячу раз каждый день, точно так же, как это делают сейчас его внуки и сыновья рядом с нашим хаусботом. Водоросли быстро превращались в плодородный гумус. Ласса посадил в него овощи и продолжал насыпать огород.

Чем дальше, тем плавучий огород тяжелей, он опускается все глубже. Камышовый ковер давно уже сгнил, теперь огород держится лишь благодаря сплетению корней.

Когда внуки Лассы станут взрослыми, огороды прорастут до дна озера и запустят в него корни. Тогда никакая гроза их не унесет, но и перемещать их тоже будет нельзя. Под новым грузом водорослей огороды станут расти вверх, корни молодых ив укрепят их и переплетут. И произойдет обыкновенное кашмирское чудо: плавучие огороды превратятся в твердую почву, которая будет давать три урожая в год и, наконец, будет в состоянии выдержать даже каменное человеческое жилье, мастерские резчиков, аллеи тополей и дороги, как выдерживают их бывшие плавучие огороды — ныне берега озера Дал.

Если вас кто-нибудь спросит, кто создал прекрасную кашмирскую землю, забудьте легенды священного писания. Землю эту создали человеческие руки, такие, как руки дедушки Ласса и его родичей.

Земля эта — дело рук человека-созидателя.

Перевод С. БАБИНА и Р. НАЗАРОВА

27