Вокруг света 1963-11, страница 19

Встреча с группой Вильери.

Группа спасенных с командой «Красина».

«...Дзаппи и Мариано мы нашли в пяти милях от того места, которое было указано Чухновским, именно: широта — 80°39' и долгота — 26°7'.

В 8 часов дали передний ход. Обогнули слева льдину Дзапди и Мариано.

В 18 часов 30 минут находимся на том месте, где, по сведениям «Читта-ди-Милано», должна быть групла Вильери. Кругом чистая вода. Никаких признаков пребывания здесь людей.

Не доходя до этого места, мы запросили «Читта-ди-Милано»: видит ли нас группа, и только в 19 часов 15 минут — через три с лишним часа после запроса^) — получаем ответ, что группа видела нас около 17 часов на юго-западе.

Идем в указанном направлении.

В 20 часов 15 минут влево от курса вахтенным начальником Легздиным замечен дььм. Это итальянцы жгут дымовые шашки, применяемые на аэродромах для указания самолетам направления ветра.

Немедленно повернули к группе.

В 20 часов 20 минут прямо по курсу видим опрокинутый самолет¹, палатку и группу людей.

В 21 час 45 минут подошли к ровному полю льда, на котором находится лагерь бывших спутников Нобиле.

Навстречу по льду движутся три человека. Затем двое останавливаются, а третий подходит очень близко.

Это Вильери. Шапка снята. Белые зубы сверкают. Машет рукой. Приветствует.

От нашего движения лед дает трещины. Вильери отходит.

Еще несколько минут, и ледокол остановился. Стоит вплотную около «Ледяного поля белого медведя». Длина его — 325 метров, ширина — 250 метров. Хороший аэродром. Только талого снега и воды много на поле. Это затрудняет посадку небольших самолетов.

Посреди поля — красная палатка. Около нее стоит, опираясь на весла резиновых шлюпок, Чечони (механик «Италии». — Б. Г.). В руках у него красный флаг. Машет им.

Биаджи не видать. Он в палатке. Выходит из нее, подбегает к радиоаппарату и начинает выстукивать сообщение о том, что «Красин» подошел к их лагерю.

Недалеко от палатки — «кухня», запасы продовольствия, резиновые шлюпки, хронометр, компасы, секстан. Немного поодаль — остатки гондолы.

В 22 часа подали на лед парадный трап. Первый спустился на лед Р. Л. Самойлович. За ним — я.

Вильери, Бегоунек и Трояни подошли теперь к трапу.

Небритые. Всклокоченные.

В глазах видна глубокая благодарность, умиление.

Молча обнялись, расцеловались.

Незабвенная минута.

Никаких лишних слов. К чему они?

Назвали друг другу фамилии. Короткие слова благодарности. Пошли по направлению к палатке. Подошел

1 Самолет Луадборга. При попытке сесть на льдину вторично, иоеле спасения Нобиле, он потерпел аварию. Но са<м леи»дак был неэадолаю перед этим вывезен со льдины своими соотечественниками. Больше шведы не появлялись на льдине. — Б. Г.

2 «Вокруг света» № 11

Чечони. Поздоровались с ним так же, как и с его товарищами. Производит очень хорошее впечатление.

Осмотрели льдину. Затем пошли на корабль. Это было в 22 часа 30 минут. Чечони отказался от помощи и самостоятельно поднялся по трапу.

Ввели всех в кают-компанию.

У всех спасенных было какое-то особое выражение в глазах.

Биаджи рассказывал, что, когда они увидели, как «Красин» приближается к ним, его обуял страх. Вдруг «Красин» разобьется о льдину? Тогда все надежды на спасение пропали.

Как только они услыхали, что «Красин» вышел из Ленинграда, говорил профессор Бегоунек, они были уверены, что будут спасены.

Профессор Бегоунек со слезами на глазах вымолвил: «Когда мы впервые услыхали вашу сирену, то это показалось нам наилучшей в мире музыкой. Теперь, когда сижу здесь за столом в мягком кресле, кажется, что нахожусь на седьмом небе».

Сразу приготовили им ванну. После этого они надели новое, чистое белье, новые европейские костюмы и русские сапоги.

К моменту, когда на корабль были приняты спасенные, наш ледокол превратился в небольшую Вавилонскую башню. Говорили на русском, немецком, французском, итальянском, эстонском, латышском, норвежском, шведском и английском языках.

Изредка слышалась и чешская речь...

Теперь нужно было дать нашим гостям отдохнуть. У нас был план разместить всех, за исключением Бегоу-нека, в судовом лазарете. Бегоунека хотели поместить в каюте судкома.

Как только Дзаппи услыхал наш план, он заявил:

«Нет, это нехорошо. В лазарете нужно поместить только офицеров и профессора.

Офицеры никогда не живут вместе с унтер-офицерами».

Странно было слушать такое заявление, в особенности после 48-суточного пребывания на льдине. Как сильны все-таки предрассудки!

Вскоре после того как группа была взята на борт, пал густой туман. Команда грузила на ледокол все, что было на льдине, в том числе самолет Лундборга и остатки гондолы.

Радиостанция корабля была перегружена. Несметное количество поздравительных телеграмм стало прибывать к нам отовсюду.

17