Вокруг света 1963-11, страница 58

«Здесь, кварталах, во таких, бедняков».

в этих множест-как лш,

«Только божьей милостью живем. Седоки редко бывают. Нас в Палермо шестьсот извозчиков, и жизнь у нас никудышная. Слишком нас много. А кому теперь нужен извозчик?»

всем улыбался. Никогда меня не пропускал, хотя у него еще много таких семей было, а помощи все требовали.

Он всегда про терпение говорил. Мы его так и прозвали «маркиз Терпение». Иные бранили его, но мне-то он только добро делал. Теперь уже давно не приходит.

Мы здесь будто беженцы живем. Как на островке, на маленьком клочке — никуда не денешься, все на «пятачке» происходит. Из дому выхожу только затем, чтобы убирать у госпожи. Десять минут пути утром туда и еще десять, когда возвращаюсь часа в два. Мужчины отправляются в город. Одни рыбу продают, другие скупают старье, всякий хлам, чтобы перепродать. Некоторые лотерейные билеты распространяют, есть чернорабочие, грузчики. А мы, женщины, всегда дома сидим. И всегда ругаемся — ведь вон теснота какая, поневоле из-за детей ссоришься с соседями.

А что их, дома запирать? Разве удержишь? Вот и бегают по улице, учатся всякой скверности, плохие слова запоминают.

Жизнь тяжелая, сплошные лишения, скверно...

Крестьянская доля

Пока жизнь проживешь, не одну мозоль натрешь. Чуть появился на свет — работай, землю паши, выращивай бобы, пшеницу, горох. Вот и тянешь лямку, надрываешься, а жизнь все равно жалкая, нищая. Какие у нас владения? Здоровье и труд — вот и все, чем мы богаты от рождения. А как ни работай, все равно, бывало, вместо хлеба ели бобы Не сладко нам приходилось...

А что поделаешь? Надо же как-то жить. Жизнь — как сон, в точности. Сегодня мы есть на свете, а завтра нас уже нет Взять хоть меня — шестеро детей, младшая три года, нет, два года, дальше Пепуччио — четыре года. Розалии — пять, Тото — семь, этому вот десять, Чиччио — четырнадцать. Была еще Сара, она. умерла. Все сохла и сохла. Доктор не мог объяснить, в чем дело. Покупаю им хлеб, пасту, конечно. Совсем., без масла тоже не обойдешься. А обувь, ты знаешь, что за эти маленькие ботиночки надо отдать несколько тысяч лир?! Кому же это по карману? А как дети едят! И все равно голодные. «Мам, дай хлебца!» — «Послушай, ты же только что ел!»

Ребятишки ненасытные, постоянно есть просят, носятся взад-вперед и хлеб таскают. Не успеет мать оглянуться — уже на улицу удрали. Вот этот, постарше, проглотит пасту быстрее всех и опять ходит, высматривает. «Чего ты высматриваешь? Разве не получил свою долю?»

Чтобы хоть на один день работу получить, приходится навязывать себя, просто беда! У нас говорят-«Лучше бьпь свиньей, чем батраком». Подойдет к тебе хозяин: «Поработаешь у меня два дня?» — «Конечно, поработаю».

Потом другой придет, у него день поработаешь, повезет— так и всю неделю с работой будешь. Но это если повезет. Потому что сплошь и рядом, как пойдешь к хозяину работы просить, слышишь в ответ, что работы нету. И другой так же отвечает.

Даже если договоришься с хозяином, пообещает девятьсот или тысяч/ лир в день и харчи. Одни держат слово, а другие, как рассчитываться, отдают только восемьсот лир, а о харчах и не думай. «Бери что дают, — говорят, — а не хочешь — ступай».

Ну, прямо как мафия! Здесь так издавна повелось — ведь у хозяина есть все, а у меня ничего.

Тружусь, как вол, все силы отдакз, дотемна ишачу„ а утром чуть свет — опять в поле. Машешь мотыгой целый день, солнце такое, что мозги сохнут, а мотыга тяжелая, к тому же рукоятка короткая... Да ты сам. видел небось: сантиметров шестьдесят, не больше Вот и приходится сгибаться в три погибели.

А что до харчей, то хозяин скажет: «Уж я постараюсь». Здорово звучит, да только не надо это всерьез принимать: кроме хлеба, ничего не дождешься.. Хлеб и лук, в лучшем случае несколько помидороз. Да разве с этого будешь сыт? Иногда салата подбросит. И говорит: «Жена утром наложила полную кошелку и вина в флягу налила, так надо же — забыл все дома! Ну, ладно, хоть поработаем как следует».

Но когда хозяин домой вечером придет, он не забудет наесться до отвала. У него и рыба на столе и мясо... Взять хотя бы дона Мимидду. Пока идет работа, у него аппетита нет. Парни проголодаются а он все твердит: «Чего там, рано еще!» А утром часе в три ходит и будит батраков, стучит в дверь-«Эй, пора выходить!»

₄*

51