Вокруг света 1964-01, страница 25
f Звезды в это утро были такими же бледными, а восток таким же серым, как и во многие утра до этого. Иэн не выходил, пока не забрезжил рассвет. И что стоило Мэтью подкараулить его у тропы! Он зашагал, подставляя одно ухо морозу, и, когда оно замерзало, он сдвигал шапку на другую сторону и открывал другое ухо. Каждую милю он останавливался и внимательно вслушивался, не дыша, приоткрыв рот. Около полудня, когда он осматривал небольшую лощину, заросшую ивняком, он заметил уголком глаза, как шапка снега скользнула на землю с зеленой еловой лапы слева от наго. Неужто там кто-то стоял? Он резко повернулся и помчался, виляя между деревьями. Срезав угол зарослей, он бесшумно прокрался к тропе с другой стороны. Нет, никого. Должно быть, ветер качнул лапу. А вот и три следа, все те же три следа: след Мэтью, едва различимый под колеями саней, и маленькие следы женщин. Они перестали тянуть тандемом. Они тянут теперь в одиночку, по очереди, и когда они меняются, Мэтью их не ждет. Чтобы нагнать его, им приходится немножко пробежать. Бедняги! Люс, наверно, ни за чго не смогла бы тянуть вот так. Шагая, он подумал вдруг о той шкурке, которую оставил ему Мэтью. Забавно все же получается у этих индейцев со жратвой. Они здесь охотятся в е- j ками, а всё считают, к что мешок муки, так /-,J же как карибу, при- уД надлежит каждому, ^^Я кому он нужен. Но ^^^ они не станут красть меха! Индейцы — они как дети. Уж куда было бы лучше, если i бы они крали меха и к не трогали пищу. Они i могли бы запасаться едой, как и все поря- ^^тйЯШШЯ дочные охотники, но слишком уж они .ленивы. Другие должны за них выматываться до предела, выгребая против течения в нагруженных до фальшборта каноэ; рисковать жизнью в белых от пены стремнинах, а потом тащить лодки волоком с милю по склону Грейт-Бэнк, который круче, чем лоб самого сатаны, и тянуть их до треска в спине двенадцать миль по ручьям и болотам Гран-Портаж, да так, что лямки на лбу вырывали клочками волосы. Но они тянули, пока не заволакивало чернотой глаза, а дрожащие колени уже не держали их. И вот тут приходили индейцы и одалживались себе вволю, как будто бы мука стоила здесь столько же, сколько внизу, на побережье. «Ну, мое-то им впрок не пойдет, — злорадно подумал Иэн. — Этак я когда-нибудь приду в «дом», а там все подчищено. Что же мне тогда останется? Жрать воробьев да мох, пока не сдохну где-нибудь в снегу?» Сероватое небо темнело, ночь наступила рано. В промозглом воздухе ощущалась сырость. Упади сейчас на их след хорошенькая глыба снедга, вот тогда он попляшет, без еды-то. Ветер донес запах снегопада. Он должен начаться еще дотемна, а он их едва ли до тех пор настигнет. «Должно быть, слабею», — скорбно подумал он. Может, стоит поставить ловушку на кролика. А может, сейчас он схлопочет пулю. А может, нет. Он стоял на берегу маленького озерка, прислонясь к дереву, в полной нерешительности. Темнота и свежевыпавший снег сделают след едва различимым, а к утру его и совсем заметет. Но откуда этот резкий запах? Он вскинул голову и шумно втянул воздух. Запах дыма! Он поймал их. Теперь снег может валить тучами, пусть его нанесет хоть на два метра до утра. Он поймал их, и теперь им не уйти. Странно, однако, что они разбили лагерь перед тем, как начался снегопад. — еще час, и они были бы в безопасности. Что ж, тут Мэтью ошибся, ошибся в последний раз. На полянке, тщательно скрытой елями, Иэн разложил маленький костер, чтобы только вскипятить чайник. Он устал, как черт, но в глазах его горел хищный огонь. Они отдыхают. Ну что ж, пусть себе отдохнут, пока он будет готов покончить с ними. Пока ветер дует в его сторону, они не учуют дыма его костра. Он съел свой последний хлеб и выкурил табак — до последней крошки. Потом отложил в сторону мешок, топор, взял ружье и бесшумно заскользил через озеро. Оно было чернильно-темным, а свежий снег мягко стлался под ноги, скрадывая звук шагов. Даже отсюда, с дальнего берега озера, он видел мерцающий огонек в их куполообразном вигваме. Наверно, там горит свечка, одна из его свечей. Теперь он уже полз на животе, метр за метром, ближе, еще ближе. Двое саней были привязаны к дереву, рядом лежала вязанка хвороста, щелки, топор. На суку висели мокасины: две пары маленьких мокасин. Женщины внутри пекли хлеб. Он слышал, как звякнула сковорода о железо печки. Женщины переговаривались мягкими, мелодичными голосами, похожими скорее на бормотанье бегущего подо льдом ручья, чем на человеческий голос. Все же как-никак они были людьми. Нет, он не мог заставить себя войти в палатку и хладнокровно пристрелить их обеих. Сначала он разделается с Мэтью. Но где же большие мокасины? Где сам Мэтью? Стоит за деревом со взведенным курком? Он лежал тихо, едва дыша, напряженно вслушиваясь в каждый звук и слыша лишь шум ветра, шорбх падающего снега и голоса женщин. • • лежал минут пятнадцать, полчаса. Стано- Да и не мог же он пролежать здесь вфЙ'^фчь. Медленно-медленно он пополз назад. Бесшумно, как тень, метнулся к озеру. Теперь опас- 21 |
