Вокруг света 1964-01, страница 54

педиционное снаряжение, проверяет управление аэростатом, изучает метеорологические условия Арктики по материалам Нансена, вернувшегося к тому времени из своей легендарной экспедиции на «Фра-ме».

«Мы не имеем права на неудачу, — снова и снова повторяет воздухоплаватель с почти фанатической настойчивостью. — Любой ценой, но экспедиция должна состояться».

Шар Андре («Орел»), выполненный по его чертежам, был для того времени высоким достижением инженерной мысли. Верхняя половина оболочки была трехслойной, нижняя — двухслойной. И снаружи и изнутри оболочку пропитали лаком. Вес шара, правда, достиг, таким образом, полутора тонн, но Андре пошел на это, рассчитывая, что шар будет полностью непроницаем.

Хитроумная система «автоматического балласта» делала ненужным ни выпускание газа, ни выбрасывание мешков с песком. «Автоматика» состояла из трех тяжелых кокосовых канатов — гайдропов, более тысячи футов длиной каждый. Навощенные канаты должны были легко скользить по льду. Высота полета регулировалась их выборкой. Эти же самые канаты вместе с парусами позволяли в какой-то мере менять направление полета.

Более трехсот пеньковых шнуров образовали сетку, удерживающую баллон. Внизу они сплетались в дюжину канатов, которые были пропущены сквозь несущее кольцо, сделанное из американского вяза, и прикреплены к гондоле. Сама гондола, сплетенная из прутьев, состояла из верхней огороженной платформы двух метров в диаметре и каюты под нею, где имелся матрац и спальный мешок из оленьих шкур. Каюту можно было превратить в фотолабораторию, так как Андре собирался проявлять пленки в пути. Вдоль стен каюты и платформы были сделаны небольшие отделения для всякого оборудования, пищи, одежды, приборов, посуды и т. д. Оружие и боеприпасы помещались в полу. Экспедиция взяла продовольствие на шесть месяцев. В рацион были включены специальные лимонные лепешки от цинги и пять фунтов смеси шоколада с пеммиканом

Путешественники захватили с собой в плетеных корзинах тридцать шесть голубей, тренированных в условиях Арктики. Предполагалось, что голуби смогут доставить почту на Шпицберген с любого участка пути. Андре изобрел специально для экспедиции разборные сани и складную лодку.

На случай вынужденной посадки, если бы экспедиции пришлось возвращаться пешком по дрейфующим льдам, в ряде пунктов были организованы продуктовые базы: на острове Датском, на Семи островах и на Земле Франца Иосифа.

Казалось, все было предусмотрено. Андре доверился чужому авторитету лишь в одном вопросе: гайдропы, по предложению инженеров, были присоединены к шару на винтовой резьбе, на" тот случай, если бы концы канатов застряли во льду и их потребовалось бы срочно отсоединить. Это устройство и сыграло потом роковую роль.

Обнаружился и другой недостаток: при пробном наполнении шар давал утечку газа. Андре пытался приостановить утечку, залив швы лаком, но это не дало эффекта. Друг и предполагаемый спутник Андре доктор Экхолм советовал отложить полет и переделать шар.

«У меня не хватает храбрости снова отложить полет», — ответил Андре. Тогда Экхолм отказался участвовать в экспедиции. Второй спутник, Нильс Стриндберг, решил остаться верным Андре «до конца». Двадцатичетырехлетний Стриндберг был преподавателем университета. Страстный фотограф, он изобрел для полета специальную рефлексную камеру. (Его снимки, пролежавшие тридцать три года под снегом и найденные экспедицией «Братвога», были проявлены специалистами и увидели свет во многих газетах и журналах мира, рассказав людям о подвиге трех аэронавтов.) Третьим взяли инже

нера Френкеля. В свои двадцать семь лет он уже неплохо знал Арктику, был хорошим гимнастом и альпинистом, считал воздухоплавание «редким наслаждением», хотя уже дважды попадал в катастрофу.

...Утром 11 июля 1897 года бухточка, у которой расположилась экспедиция, подернулась легкой рябью под порывами юго-юго-западного ветра. На берегу все готово. Андре тщательно анализирует ветер по высотам. Ему что-то не нравится. Но Френкель говорит: «Надо лететь». «Я считаю, что мы должны попробовать», — твердо произносит и Стриндберг. Андре дает команду к старту. Все трое в гондоле. Последний удар ножа по привязным канатам, и «Орел» плавно поднимается в воздух под восторженные крики провожающих.

Вдруг все видят, как шар ныряет вниз, гондола касается воды. Но огромный мяч взлетает снова. На берегу замечают оторвавшиеся гайдропы. Без них шар неуправляем. Это непоправимое несчастье — подвели винты, которые отсоединились, когда канаты растягивали перед стартом по земле. Однако Андре не приостанавливает полета, и вскоре шар исчезает в облаках на северо-востоке.

О дальнейшем ходе событий мир узнал из дневников, найденных на месте гибели аэронавтов. (Андре и перед самой смертью не изменила его обычная выдержка. Все записи он вел с исключительной обстоятельностью. Почувствовав приближение смерти, он завернул дневник в солому, затем крепко-накрепко обернул клеенкой и спрятал его у себя на груди под защитной тканью.)

Потеряв гайдропы, шар превратился в свободный аэростат, почти всецело предоставленный воле ветра. Экипаж принимает все меры, чтобы из оставшихся в гондоле обрезков сделать канат, который хоть в какой-то мере мог бы заменить гайдропы.

Беспримерный полет над дрейфующими льдами продолжается почти трое суток. Вначале шар несет на северо-восток, потом на восток и, наконец, прямо на запад. С новым гайдропом он не подчиняется управлению, но аэронавты не прекращают полета в надежде на южные ветры, которые направят их на север, к цели.

Шар несется над бескрайными просторами Ледовитого океана — никаких признаков земли! Всюду лед, испещренный черными разводьями открытой воды. Люди в гондоле занимаются наблюдениями, собирают данные о температуре, ветре, погоде и отправляют их с голубиной почтой.

(Из писем, отправленных Андре с голубями, по адресу дошло только одно.)

На второй день, 12 июля, аэростат попадает в сильное обледенение. Отяжелевший от наросшего льда, он так низко летит над океаном, что гондола дважды ударяется о торосы. Чтобы спасти положение, аэронавты сбрасывают часть снаряжения, но аэростат не поднимается, и гондола все чаще и чаще цепляется за лед.

К вечеру ветер стихает, и шар останавливается: парит на месте, касаясь гондолой поверхности льда.

У Андре оставался еще балласт, но путешественники принимают решение переждать ночь на месте, а утром, когда солнечные лучи нагреют шар и тем самым увеличат его подъемную силу. лететь дальше.

В эту светлую и тихую ночь (вернее, в ночные часы полярного дня) Андре записывает в дневнике:

«Так изумительно здесь парить над Ледовитым океаном! Скоро ли у нас будут последователи? Сочтут ли нас сумасшедшими или же последуют нашему примеру? Я не стану отрицать, что нами всеми тремя владеет горделивое чувство. Мы считаем, что спокойно можем принять смерть, сделав то, что мы сделали! Честолюбие ли это?»

Обреченность, которая чувствуется в этих стро-

48