Вокруг света 1964-05, страница 24

и фрегаты сидели в ряд на ветвях и узловатых корнях. Сейчас царило перемирие, но скоро опять начнется драка из-за рыбы. Чуть ниже торчали из воды остроконечные плавники — хищницы дремали в тени, почесывая брюхо о теплый песок. Дом отдыха «Альдабра» обслуживал также акул...

Как ни мало i "»ды требовалось нашему катеру, мы сели на мель в лагунном лесу. Сразу вспомнили, что скоро начнется вечерний отлив. Ночевать в открытой лодке среди затопленных джунглей нам не улыбалось, и мы стали вслепую выбираться из зарослей на волю, стараясь найти такие коридоры, которые привели бы нас к Саузерн-Айленд, самому крупному сегменту атолла. Выйдя на опушку, мы видели его совсем близко, но путь преграждали многочисленные отмели. Вода уже отступала, и нам поминутно приходилось вылезать из лодки, чтобы столкнуть ее с мели. Уже смеркалось, когда мы втащили катер на песчаный бугорок. Три чахлые пальмы свидетельствовали, что этот клочок не затопляется, и мы обмотали чалку вокруг ствола.

Собирая плавник для костра, Дюма вдруг выпрямился и жестом обвел мерцающую во мраке лагуну:

— До чего же здесь здорово!..

Мы погрелись у костра, поужинали и легли спать на подстилке из шуршащих пальмовых листьев. Песчаный бугор и три пальмы — на таких островках художники любят помещать жертв кораблекрушений...

Утром, как только лагуну заполнила зеленая вода, мы через внутреннее море пошли к «Калипсо».

Полчища морских черепах со всех концов экваториальной части Индийского океана плывут на Альдабру, чтобы отложить яйца в здешних дюнах. Лучшим на острове охотником на черепах был подвижный, атлетически сложенный африканец Мишель. Он не раз выходил на своей долбленке в открытое море.

Вместе с Мишелем и его товарищем отправился однажды на промысел один из членов нашей команды. Оружием Мишеля было гарпунное древко, оснащенное

стальным зубцом, к которому был прикреплен линь. Охотник поражал копьем панцирь черепахи, древко отделялось, и черепаха оказывалась на поводке. Вдвоем с товарищем Мишель выбирал линь и втаскивал добычу весом около трехсот фунтов в лодку, где рыбаки переворачивали черепах на спину.

Поймав четырех черепах, они повели сильно перегруженную лодчонку обратно. Лучи вечернего солнца переливались на желтых пластинах брюшного панциря; из глаз жертв сочились крупные вязкие слезы... Скользнув через риф, долбленка по обмелевшей лагуне подошла к берегу. Две черепахи были тут же убиты, двух других поместили в небольшую заводь, где уже томились в неволе два десятка их родичей. Приливно-отливное течение легко проходило сквозь ограду из расщепленного бамбука, освежая воду в садке.

Воздав должное гуляшу из черепахи с сельдереем, наши гурманы Дельма, Бесс и Дюген спросили Анжелину, какая судьба ожидает пленниц.

— О мосье, — ответила стряпуха, — они ждут судна, которое раз в год приходит сюда с Маэ. Там черепахи превратятся в консервированный суп. Его отправят в банках прямо в Лондон. Только сама королева да мэр Лондона видят этот суп на своем столе.

«Губер» внес небольшую поправку в эту легенду.

— Иногда наш черепаховый суп подают на приемах у лорд-мэра Лондона, — сообщил он.

Нашим ребятам понравилось кататься верхом на черепахах Они быстро усвоили, что нужно подкрасться сзади и оседлать панцирь, держась за его передний край: у морской черепахи грозный клюв, которого «всадники» очень опасались. Утвердившись в «седле», можно было рассчитывать на увлекательную, но, увы, чересчур короткую прогулку. Черепаха просто-напросто опускалась на дно и неподвижно лежала, пока всадник не оставлял ее в покое.

Один молодой научный сотрудник, не посчитавшись с советом огтеоегэться чеоепашьих клювов решитель

Лслсгко пугешса ооваги а тропиках.