Вокруг света 1964-07, страница 26

Если же прикрепить цепочку к кусту или растению, то лисе, сначала полной сил, вероятно, удалось бы высвободить лапу из тисков и пусть ценой увечья, но обрести свободу. При изобретенной Франческо системе у лисы остаются самые ничтожные шансы на спасение. Волоча за собой тяжелый груз, послушный любому ее рывку, лиса постепенно слабеет, и, когда цепочка, капкан или ветка зацепит за какую-нибудь помеху, у бедного животного не останется сил для борьбы. Франческо рассказал мне о случаях, когда лисицы перегрызали себе сухожилия и убегали на трех лапах...

Следующим утром на нашей совести были уже две рыжие лисицы и три нутрии. Нутрия, услышав наши шаги, отозвалась жалобным криком. Я остановился в полнейшей растерянности: пусть я стал невольным сообщником Франческо, но быть участником преступления не желал. К счастью, после первого же удара нутрия рассталась с жизнью.

Впрочем, Франческо отнюдь не был жесток. Он по-своему уважал зверей. Убивал лишь тех, кто мог пригодиться для еды или имел ценную шкуру. При этом мой друг старался сократить мучения зверей, попавших в капкан; а если они попадали на мушку его ружья, давал им шанс на спасение. Обычно Франческо стрелял с дальнего расстояния, если зверь сидел «неподвижно, и часто позволял ему обратиться в бегство.

Таков был неписаный охотничий закон. Впоследствии я не раз видел, как, выследив после обычных поисков зверя, он сначала вспугивал его, а уже потом стрелял...

В тот день и я принял боевое крещение: убил зайца и едва не подстрелил Франческо. В оправдание могу лишь сказать, что до этого я ни разу не... стрелял из охотничьего ружья. Что же до моего опыта в отношении зайцев, то он ограничивался участием одиннадцати лет от роду в званом обеде, который мой старый дядюшка устроил по случаю убиения зайца, пригласив на пир всех родственников, вплоть до третьего коленл.

Это было не прихотью сибаритов, а отличной подстилкой для спальных мешков.

Сигнал тревоги прозвучал в полдень. Поспешно доели заячье рагу с ризотто \ и я, обрядившись в охотничьи доспехи, засеменил вслед за «великим вождем племени». С полчаса шли вдоль неровного берега реки. Внезапно Франческо остановился. Кивком головы он указал мне на темную пирамиду, высотой сантиметров в семьдесят. Неподалеку высилось другое, очень похожее на первое по цвету и по форме, сооружение. Казалось, кто-то хорошо знающий законы геометрии сложил пирамиду из больших фиников.? Однако я твердо знал, что в Патагонии пальмы не растут, и потому уверенно сказал:

— Экскременты.

— Гуанако, — уточнил Франческо, — местная разновидность дикого верблюда, но без горба. Сегодня они еще не приходили, но скоро появятся, — добавил он, внимательно исследовав пирамиду у наших ног.

Слава тебе господи! Теперь мы спокойно заляжем в засаду.

Если бы они пришли раньше нас, Франческо увлек бы меня в утомительнейшую погоню. Его вид не оставлял сомнений, что к вечеру он решил любой ценой добыть гуанако.

Старый охотник объяснил, что неизвестно уж какие сентиментальные чувства заставляют гуанако вернуться на прежнее место для отправления естественной нужды. К тому же он любит пить чистую речную воду, а здесь ее предостаточно.

Словом, гуанако был рутинером и консерватором. Все было ясно: навоз несвежий, и, значит, гуанако еще не приходили.

Спрятавшись за кустами, ио соседству с «финиками», мы стали терпеливо ждать. Лежа на песке и греясь в лучах яркого солнца, мы даже на минуту забыли, что охраняем пирамиду, сложенную из довольно прозаического материала. От нечего делать осматриваю местность. У другого берега сотни диких уток лениво

Следующий день опять начался с проверки капканов. В одном сразу же обнаружили незваного гостя, с которым вовсе не собирались сводить счетов — в лисий капкан угодил... орел. Заманчивая приманка привлекла и его. Орел был первым из множества ни в чем не повинных жертв, которых мы тут же отпускали на волю.

Я успел полюбить эту чудесную террасу над рекой и с тоской думал о предстоящем отплытии. Право же, мне следовало построить здесь настоящий дом, похитить индеанку, родить детей и заняться разведением нутрий.

На второй день, кроме обычной добычи, нам удалось, наконец, раздобыть и «мягкий матрац из шкур».

покачиваются на неподвижной водной глади. Утки всевозможных расцветок; они беспрерывно оглашают воздух глухим, свистящим клокотанием, прерываемым лишь прилетом или отлетом новых птиц, тяжело шлепающихся на воду или взлетающих с разбегу, смешно помогая себе лапами и оставляя позади белый пенистый след. На противоположном берегу по песчаной косе, надежно отгородившей уток от врагов, чинно шествует благообразное семейство страусов-нанду: отец, мать и дюжина детенышей. Они следовали с важным, задумчивым видом, один за другим строго по росту. Но так велика была разница между самым вы

¹ Ризотто — рисовая каша на мясном бульоне.

22