Вокруг света 1964-07, страница 49

— Вниз! — скомандовал я.

Стук мотора утих. Обрыв, раскрашенный многоцветными полосами, побежал вверх. Наконец машина коснулась земли. Мы выскочили из кабины.

Казалось, стена упирается в небо. Ей не было конца: как будто огромный топор надвое разрубил здесь земной шар. Распыленные струи водопада падали вдоль стены. Лучи восходящего солнца осветили верхний пояс известняка, и тот засверкал вдруг нестерпимой белизной. Под известняками косыми полосами тянулись, переливаясь гранями кристаллов, красные порфиры.

Мы спустились к реке. И там, освежившись ледяной водой, провели экстренное совещание.

— Все ясно, — сказал Вельский, — пора начинать, а то солнце так нагреет стену, что до нее невозможно будет дотронуться. Пошли! — позвал он Стшелецко-го. — Приготовим снаряжение.

Они взобрались на откос и скрылись. Я достал блокнот. Описал все, что мы хотим сделать. На обороте указал, какое снаряжение и продовольствие мы берем с собой. Просил, чтобы выход из пещеры был под постоянным наблюдением. Мы пустим красную ракету, если вернемся одни, а в случае успеха — разноцветные. Записку я адресовал профессору Пьетри.

На отдельном листке, предназначенном для пилота, я указал, каким образом нас надо будет сначала доставить, а потом снять со скалы.

На берегу показались товарищи. Они бежали ко мне.

— Что случилось?

— Пилот отказался лететь. Заявил, что он не вправе рисковать нашими жизнями.

В этом не было ничего удивительного. Один вид обрыва действовал устрашающе. Водопад высотой с километр... А может быть, он не понял их объяснений. Подумал, что мы высадимся, а он в пустой машине, одиноко вися над пропастью рядом со смертельным обрывом, должен будет заниматься воздушной акробатикой? Достаточно задеть концом лопасти за скалу и... Если в этом дело, то я сумею его переубедить.

— Попробую договориться, — сказал я.

За деревьями был виден пилот. Он поставил ногу на колесо машины и нервно курил.

«Не знает, что теперь делать, — подумал я. — Будет внушать себе, что он прав, а потом начнет жалеть о своем решении».

Я вышел из леса. Пилот, заметив меня, жадно затянулся.

— Возьмите вот это, — я подал ему листок. — Отдадите его профессору Пьетри. А сейчас послушайте, как мы хотим попасть в грот.

Я говорил без перерыва, не давая ему открыть рта. Я допускал, что мои товарищи обрисовали ему положение вещей в слишком мрачных красках. Я достал листок и начал рисовать: геликоптер, обрыв с балконом. Краем глаза я видел, что пилот смотрит на рисунок. Наконец он кивнул головой. Я представил ему наш план так, как будто бы мы думали исключительно о безопасности пилота и машины. А потом объяснил, что настоящие трудности ожидают нас внутри грота и кто знает, выйдем ли мы оттуда целыми. Ведь нам придется брести по воде горной подземной реки, пробираться по незнакомым ходам в полнейшей темноте в то время, как у него над головой будут солнце и звезды. Под конец мне уже самому этот скалистый обрыв, торчащий над нами и светящийся сейчас теплым блеском, показался самым милым и уютным местом на земле. Я спросил, готова ли к -старту машина, и, прежде чем пилот успел ответить, сказал:

— Вот и хорошо. Все ваши действия описаны вот здесь, — закончил я, подавая ему листок. —* Впрочем, как у пилота, у вас больше опыта в таких делах. Мы на вас полагаемся.

— Ладно, все будет сделано. — Он затоптал сигарету. — Когда вылет?

— Сейчас.

Джунгли и каменистые холмы внизу сплющились и уменьшились. Долину окутывал полумрак. Геликоптер карабкался вверх к свету. Внезапно от мрачных плит оторвался кусочек тени и пополз вверх по освещенным порфирам, сливаясь с мраком расселин, скользя по белизне обрывов. Кабину залил свет.

Между сиденьями на полу лежал моток троса. Трос был немногим толще обычного шнура, но он мог выдержать несколько тонн груза. На конце троса я сделал три петли. Две я накинул на бедра, а третья охватила плечи Теперь трос перепоясывал меня, как лямки парашюта.

Красный отблеск, заполнявший кабину, сменился белым сиянием. Геликоптер поднялся уже до уровня верхних известняковых слоев обрыва. Мы перестали подниматься. Метрах в ста под нами лежал балкон, покрытый травой

Вельский открыл запоры люка в днище кабины и поднял крышку. Я уселся на краю люка, опустив ноги наружу. Мне подали альпийский молоток с ремнем на рукоятке, я повесил его на шею. Стшелецкий пропустил трос через скобы в стене кабины.

— Можешь спускаться!

Я оперся локтями о края люка и стал медленно выбираться наружу. Трос натянулся: теперь я уже повис на нем. Над головой — красный выпуклый корпус геликоптера, по которому бежали ряды заклепок В темном квадрате люка — напряженные лица Вельского и Стшелецкого.

— Опускайте!

Ветер от винта трепал волосы. Трос медленно выползал из машины, которая, казалось, уходила от меня вверх. Я висел на высоте семисот метров над землей. На известняковых плитах был хорошо виден силуэт машины. Под тенью геликоптера колыхалась моя тень. Размеры машины уменьшались. Все внимание теперь я перенес на стену. Она была в пятидесяти метрах. Я приближался к уровню балкона. В тот момент, когда тень коснулась травы, я поднял руку. Спуск прекратился. От площадки бежала полоса к выходу из грота. Шум водопада был здесь сильнее треска геликоптера. В лицо ударила волна воздуха — мы полетели к скале.

Я взглянул вверх. Геликоптер немного опережал меня. Пилот затормозил. Стометровым маятником я полетел к скале. Навстречу набегали известняковые плиты, листья вьющихся растений, лишайники, покрывавшие камни. Чтобы не разбиться, я выставил вперед ноги. Удар был так силен, что я чуть было не потерял сознание. Отброшенный от стены, я полетел назад.

Я повис над пропастью, раскачиваясь на тросе. Когда снова приблизилась площадка, я прильнул грудью к ее краю и пальцами вцепился в неровную поверхность. Трос потянул назад, но я сумел удержаться. Теперь я уже лежал на животе, и лишь ноги висели над пропастью.

Омытый дождями известняк был похож на мрамор. В углублениях было немного земли, и в этих местах росла трава. Там, где площадка соединялась со стеной, проходила неглубокая трещина. Я всунул туда один из крюков, а потом начал заколачивать ею молотком. Звук от ударов становился все тоньше. Крюк вошел до самого кольца. К кольцу я пристегнул карабин, к карабину — себя. Вбил второй крюк и прицепил к нему трос, свисавший с геликоптера. Теперь геликоптер не мог стащить меня с площадки. Я осмотрелся. Снова вернулось ощущение, что я затерялся где-то посредине неба.

Я махнул рукой. От машины отделился груз. Он быстро снижался. Наконец удалось его втянуть на балкон. Таким же образом были доставлены еще два мешка и акваланги. Затем по тросу спустились Вельский и Стшелецкий.

По нашему сигналу пилот отцепил конец троса. Трос со свистом рассек воздух и звонко хлестнул по скале. Мы тут же втащили его на балкон. Геликоптер серебряным кружком провалился вниз.

43