Вокруг света 1964-07, страница 52

iRe их соединял мундштук. Вельский взял его в зубы, глубоко вздохнул. В трубках зашумел воздух. Я подал маску. Он надел ее на лицо. Пристегнул пояс с грузом из олова. К лямкам прикрепил сигнальный трос. Я взял в руки конец троса. Вельский уселся на берегу озера, снял маску и смочил ее водой, чтобы не потели стекла. Попробовал стать на дно — и сразу погрузился с головой. Вынырнул, выплюнул мундштук.

— Глубоко. Стены здесь гладкие, не на что встать. Дайте фонарь.

Я подал ему «А1их». Он оттолкнулся ногами, выплыл на середину и нырнул головой вниз. Трос заскользил по моей руке. На поверхность вылетали пузыри воздуха. Я почувствовал, как трос дернулся: раз, два, три, четыре, пять. Я начал вытягивать шнур. Вельский выскочил как пробка. Плывя к берегу, вынул мундштук и снял маску.

— Настоящий колодец. Дна я не достал. Был на глубине пятнадцати метров. Вода тянет вверх — приходится бороться с течением.

Он нырнул снова. Я смотрел на стрелку часов — 10, 20, 30 секунд. Стшелецкий вдруг крикнул: «Пузыри исчезли!» Это может означать, что пловец не дышит. Но сигнальный трос спокоен: не дергается, не натягивается. Куда же уходит воздух? Внезапно пузыри появились снова. Вельский показался у самого берега. Вылез на берег, сел.

— Тридцать метров! Внизу колодец расширяется. Я налетел на камни. У самого дна овальные ворота. За ними я обнаружил другой колодец, ведущий вверх. Вместе они образуют сифон. Трос за что-то зацепился, и я не смог плыть дальше.

— Хорошо, — сказал я. — Теперь я поплыву с тобой.

— Трос, — продолжал Вельский, — не нужен. Течение само понесет вверх, если перестанешь работать ластами. В стенах нет ни трещин, ни ходов — заблудиться невозможно.

Мы нырнули одновременно. Вельский плыл впереди, держа на груди «А1их». Я видел его черный силуэт. Колодец был огромный. Круглые стены, похожие на бетонные кольца, отвесно падали вниз, исчезая в темноте. Руки я скрестил на груди, пытаясь уменьшить сопротивление — мы плыли против течения. Чтобы выровнять давление в ушах, приходилось глотать слюну.

Давление росло. Твердые клещи охватывали тело. Я посмотрел на белый циферблат измерителя глубины: 8, 10, 15, 20 метров.

Стены колодца начали расширяться, образуя как бы гигантский колокол. Я увидел камни. Между ними темнели отверстия. Вельский скользнул над этой грудой камней в сторону ворот. Я поплыл за ним. Высота арки не превышала полутора метров. Сразу за ней начинались круглые стены другого колодца. Мы осматривали его, держась за камни. Течение отбрасывало нас назад. Вельский вытянул руку, указывая на углубление в дне.

Между камнями лежал полуметровый протей. Вода обтекала его мягкое ящеровидное тело. На месте глаз были складки кожи. Здесь он погибнет. Течение вытолкнет его на поверхность и унесет в водопад. Наверно, он попал сюда из глубины пещеры.

Вельский поплыл вверх, освещая фонарем дорогу. Колодец теперь шел наискосок. Чувствовалось, как падает давление. Серебряные пузырьки воздуха, опережая нас, летели к поверхности. Красная стрелка манометра приближалась к нулю. Над головой заблестел зеркальный щит, в котором отражались наши фигуры. Они неслись нам навстречу. Вельский первым ударил головой в зеркало поверхности и разбил его. Мы были на другой стороне сифона. Снова послышался шум водопада. Мы сняли маски. Впереди было продолжение тоннеля. Река текла каскадами, шумя и пенясь. Мы шли против течения, взбираясь со ступеньки на ступеньку. Сто метров остались позади, но ничто не предвещало конца коридора.

— Дальше можно не идти, — сказал я. — Вернемся за снаряжением.

Вода втянула нас в сифон и понесла по скошенному

тоннелю. Вот и ворота. Через несколько секунд мы были уже на берегу.

— Раздевайся, — сказал я Стшелецкому. — Путь свободен!

Наши рюкзаки были в упаковке из пластика, промокнуть они не могли. Но тут возникло новое препятствие — воздух, оставшийся внутри, не даст погрузиться с рюкзаками. Пришлось привязать к рюкзакам несколько обломков кальцита в качестве балласта.

Я написал записку. Набросал схему сифона. Листок укрепили в сухом месте так, чтобы он был сразу замечен спасателями.

Шум каскадов мешал разговаривать. Мы взбирались по скользким ступеням. Свет вырывал из тьмы все новые и новые пороги. Прошли четыреста метров. Вода текла здесь спокойно. Шум водопадов утих. Болотистые берега раздвинулись. Под тонким слоем трясины лежал песок. Мы шли быстро, изредка пересекая поток на поворотах.

Кажется, тоннель ведет в сердце горы.

Своды поднимались все выше, стены раздвигались. Эхо наших шагов гулко разносилось по пещере. Широкая улица под беззвездным небом.

Пещера — великан. От главного тоннеля расходятся боковые коридоры, образуя настоящий лабиринт Отверстия в своде ведут на верхние этажи. Здесь могут быть два, три или четыре этажа ходов, связанных между собой трубами стометровой длины Но главный тоннель пещеры только один — это река, на берегу которой где-то там, во мраке, находится лагерь исследователей.

Чтобы не заблудиться на обратном пути, мы складывали пирамиды из камней.

— Вы знаете, сколько мы уже идем? — спросил Вельский. — Прошли уже больше десяти километров.

— Сделаем привал, — предложил я.

Река плыла под скалой. Остальную часть тоннеля покрывал чистый песок. Мы вскипятили чай, подогрели макароны. Стшелецкий добавил в них кубик концентратов, а потом заправил соусом. Пообедав, мы погасили «А1их».

Я лежал, не закрывая глаз, и вслушивался в шум воды. Поток шуршал песком у берега. Воздух был влажен.

Никак не могу уснуть. Тысячи людей с тревогой ждут результатов нашей экспедиции. Но разве можно что-либо предвидеть? Первый серьезный завал прервет наш поход. Кто поручится, что спелеологи не погибли во время обвала?

Специальные отряды с утра начали действовать. Может быть, уже сумели войти в пещеру?

Стшелецкий дышит ровно. Вельский, наверное, не спит — дыхания не слышно. Он лежит рядом на песке.

Я проснулся в десять, зажег лампу. Мы поспешно свернули лагерь и тронулись дальше. Пройдя несколько сот метров, наткнулись на препятствие. Завал камней преграждал тоннель. Из-под камней пробивалась вода. Завал был старый, заплывший кальцитом.

Я попробовал найти проход под сводом. Обвязавшись веревкой, взобрался наверх, цепляясь за короткие, толстые, рыжего цвета сталагмиты. Почти под самым сводом проглядывали многочисленные отверстия. В них чувствовалась тяга воздуха. Однако они были слишком узкими. Я едва сумел всунуть голову и руку с фонарем. Показалась огромная труба, идущая прямо вверх.

— Попробую пробить проход! — крикнул я. — Отойдите в сторону.

Я начал изо всех сил бить молотком по толстому столбу, образовавшемуся от соединения сталактита со сталагмитом. Почти сразу лопнул наружный слой, окрашенный окисями железа. Осколки со звоном покатились вниз. Сама сердцевина была крепче. Она состояла из светлых кристаллов. Эхо от ударов наполнило весь грот.

Наконец столб с треском рухнул. Я обрубил края отверстия и сумел перебраться на другую сторону. Заметил расселину и двинулся прямо к ней. Она тянулась в том же направлении, что и коридор, которым мы шли до сих пор. Проходя под трубой, я посветил

46