Вокруг света 1964-07, страница 55

щади. Еще до того как я успел ему ответить, он рассмеялся и сказал, что в старых городах охотно создают контрасты — это дань времени.

В узких извилистых улочках темно и неприветливо. Ксендзы мелькают на фоне черных стен, напоминая своим видом рассыльных. Дети чертят мелом на тротуарах. Темные лавки полны сала, спаржи, битых уток и гусей. Женщины стоят тут и там, обмениваясь новостями. Неожиданно я очутился перед громоздким римско-готическим порталом доминиканской церкви — древнейшим строением в Познани. В ней темно, почти как ночью. Благоговейная тьма, мерцают свечи.

Над узкими уличками старого города небо тоже узкое. Я пересекаю Варту, направляясь к острову, на котором находится кафедральный собор. Широкая красивая улица ярко освещена и многолюдна. В реке отражаются пять башен собора, которые дрожат на легкой ряби, как сморщенные старцы. Солнце посылает внутрь собора свои мерцающие золотые лучи через высокие стрельчатые окна. Этот собор — одна из двенадцати ^капелл, составляющих базилику. В их числе — удивительная Золотая капелла в византийском стиле со склепами и памятниками первых князей и королей Польши Мешко I и Болеслава Храброго. Главный портал и алтарь Золотой капеллы созданы по эскизу итальянца Помпея Феррари, картину над алтарем написал поляк Чехович, известный своими картинами на библейские сюжеты. Неподалеку от Познани — Гнезно, древнейшая польская столица, «гнездо» польских князей. Я охотно съездил бы в Гнезно посмотреть на знаменитый портал святого Адальберта, из которого император Наполеон когда-то велел вынуть кусочек, и, как иронически заметил Генрих Гейне, благодаря такой высочайшей внимательности ценность собора еще преумножилась. Но портал в это время ремонтировался — он пострадал во время фашистской оккупации.

...Во дворе собора старый ксендз беседует с молодыми туристами. Посетители не столько слушают, сколько фотографируют. Они, верно, не прочь перета-

Рядом с центром города находится Международная познаньская ярмарка.

щить собор к себе домой. Стоя перед порталом, они косились на объектив, отбегали на большое расстояние, «чтобы Он попал в кадр».

...Над городом тянется фабричный дым. Здесь, в Познани, находятся два металлургических завода. Похоже, что дым вызывает у отцов города немало беспокойства. Поэтому новые промышленные предприятия строятся на западной окраине, где они будут под «присмотром» ветра. В Познани строят много и красиво, со вкусом и в современном стиле. Каждая краска играет. Улицы протянулись под молодыми деревьями. У высоких домов резвятся детишки. Перед омытыми светом магазинами, остекленными, как зим-^ ние оранжереи, стоят

детские коляски и сидят привязанные собаки. Из ресторанов доносится музыка.

На следующий день я подвожу итоги. Что же еще посмотреть? Оперу, которой все восторгаются, но где я, однако, не побывал? Медицинскую академию, технический вуз, филармонию, театры и музеи, большую галерею, где выставлены картины польских и иностранных художников? Я то и дело слышу со всех сторон советы: «Это вы должны еще посмотреть, там вы должны еще побывать, ах, и там вы тоже еще не были?» И я могу только отвечать: «Нет, там я тоже еще не был». «А нет ли тут магазина, где можно купить время?» — вертится на языке вопрос.

И вот мы со знакомым поляком сидим... в уютном кафе. Хорошо одетые парни упражняются в целовании рук девушкам, которые не скрывают своего удовольствия. На небольшой площадке для танцев вертятся парочки — некоторые подпрыгивают, другие танцуют, томно прикрыв глаза, третьи лихорадочно трясутся в «темпе века», а саксофон хрипло орет, воет, стонет. Солист прикрывает глаза, словно трубит свою лебединую песнь, или, что правдоподобнее, трубит ее для вон той красавицы, только для нее одной. А я, не завистливый по природе, беспокоюсь за его легкие. Потом нарядные парни, уводят своих подруг с танцевальной площадки к столикам, покрытым белоснежными скатертями и украшенным цветами, пододвигают им поудобнее стулья и пьют за их здоровье.

Мой друг рассказывает эпизоды из своей жизни, веселые и грустные, и я тоже наполняю вазу воспоминаний плодами — сладкими и горькими

Поздно вечером я иду один по улицам Познани. Над библиотекой Рачинского висит луна, она светит не так ярко, как висячие фонари по обочинам шоссе. Из витрин свет падает на лица людей, над входами в познаньские кафе вертятся раскаленно-красные крылья ветряной мельницы, перемалывая часы ночи. Познань — тысячелетний город — засыпает... Где же я найду магазин, где можно купить время?

Сокращенный перевод с немецкого JI. ЗАВЬЯЛОВОЙ

4 «Вокруг света» № 7

49