Вокруг света 1964-08, страница 48

тревожных мыслей. Но больше и делать вроде было нечего. Михаил достал из ящика топор и приказал:

— Заточи, чтобы как бритва был.

— Зачем? — возмутился Василий. — Помирать впору, а он чистоту наводит.

— Точи-точи давай! Ишь, умник! Ты вот выбраться попробуй!

— А тут умнику и дураку одинаково и выживать и подыхать. Откопают вовремя — выживем, не откопают.,. Силы надо беречь.

— Вот! Наконец слышу умные слова! Правильно, Вася, силы береги, но только знаешь, друг, на слезы да страх в сто раз сил больше уходит, чем на самую тяжелую работу. А работа слезы сушит и страх глушит. Наточил топор? Ладно, ложись!

Они улеглись на штабель досок, который был сложен в штреке. Штрек шел в обе стороны — направо к обвалу, преградившему выход, налево — в лабиринт старых выработок. Под прямым углом от штрека отходила рассечка, где был их забой.

Михаил встал и, чтобы не встревожить Василия, потихоньку пошел к завалу послушать, не слышно ли, как работают спасатели. Звук в камне далеко слышен. Но было тихо.

Постучал по стенке, приник ухом, ловя ответный стук. Тихо... Вздохнул, побрел обратно.

Еще тревожнее стало на душе: раз ничего не слышно — далеко завалило штрек. Большой обвал.

«Эх, шахта, шахта!.. Обманула. Поймала в ловушку!»

Михаил представил себе всю шахту в разрезе. С поверхности земли отвесно вниз на пятисотметровую глубину уходил шахтный ствол. Через каждые сорок метров отходили от ствола горизонтальные штреки, шли вдоль рудного тела, разрезая его на этажи. Запасные выходы со штрека, где оказались запертыми шахтеры, остались за обвалом.

, «А сзади, в старых выработках, тоже ведь есть колодцы, — подумал Михаил. — По ним, пожалуй, можно выбраться на штрек верхнего горизонта. Да разве они уцелели! Все крепления давно уже обрушило, породой засыпало. А впрочем... — Михаил приподнялся на руках, сел, потер лоб. — Чем черт не шутит!»

Он быстро зажег лампу.

— Вставай, вставай!

— А? Что? Пробились? — вскрикнул Василий радостно.

— Нет. Мы теперь сами выйдем. Ты понимаешь, в старых выработках тоже есть проходы.

— Правда! — обрадовался Василий, но тут же сник. — Да они давно засыпаны.

— Может, какой и уцелел.

Долго бродили они по забро-

ЕРД ЦАХ

шенным выработкам. Громоздились мокрые камни, кое-где валялись изъеденные ржавчиной кузова отслуживших свое вагонеток, куски вентиляционных труб.

Воздух был жарок и влажен, как в низенькой старой деревянной бане. И пахло, как в старой бане: паром и мокрым гниющим деревом. Трухлявые остатки старой кровли заросли белой плесенью.

Местами породы навалилось так много, что приходилось ползти на животе под самой кровлей, обдирая локти и колени. От жары и недостатка кислорода они задыхались и обливались потом.

Василий скоро обессилел.

— Ну, вот что, — сказал Михаил. — Иди в забой, в инструментальном ящике лежит сумка, в ней хлеб и сало, поешь и отдохни. Карбидку потуши. Карбид у нас есть в запасе, да кто знает, сколько сидеть тут. Ну, иди. Только осторожнее, поглядывай на кровлю.

Василий ушел. Михаил почувствовал смертельную усталость. Хотелось повалиться навзничь и уснуть. Но он знал, что помощь придет не скоро и нужно самим сделать все возможное для спасения. Нужно искать!

Он с трудом встал и пошел дальше.

И снова завал. Лишь в левой стороне штрека под кровлей чернела треугольная щель. Михаил присмотрелся. Сомнений не было — этю не обвал. Кровля выработки была из крепкого, окварцо-ванного порфирита, не тронутого ни одной трещиной.

Михаил повесил на стенку штрека карбидку, загнав ее крючок в щель, и начал лихорадочно, обдирая руки, разбрасывать породу, выгребая узкую, лишь бы втиснуть тело, нору к рудоспуску. Порода слежалась, поддавалась с трудом, но зато и не осыпалась, не заваливала прорытую щель.

Рука, потянувшись за очередным камнем, повисла в пустоте. Еще несколько движений, и Михаил смог протиснуть в отверстие голову и плечи.

Михаил выполз из щели, схватил карбидку и бросился обратно.

...Когда Михаил открыл глаза, он увидел Василия, вытирающего полой куртки блестевшее от пота лицо. Рядом лежал ворох толстых, остро пахнущих сосновых досок.

— Доски? — удивился он.

— Ну да, — ответил Василий. — Я тебя ждал, ждал... «Дай, — думаю, — посмотрю, что с ним». Нашел тебя недалеко от колодца спящим. Заглянул в ствол, осмотрелся — вижу, завала нет, пусто! «Ну, — думаю, — теперь вся надежда на распорки». И начал доски таскать. Восемнадцать штук принес...

Михаил с благодарностью посмотрел на товарища. Конечно, за

бивая распорки в ствол колодца, можно выбраться наверх. Как же он сам не додумался!

Они принесли еще досок, пилу, топор, кайло, шланги, кусок веревки. По штреку и без груза нелегко было пробраться. В обычном положении любой из них сказал бы, что с грузом здесь вообще не пройти.

А потом Михаил полез было в колодец, но Василий тронул его за плечо и протянул сумку.

— Подожди, поесть надо.

Михаил заглянул в сумку и

удивленно спросил:

— Почему же ты не ел?

— Пока дошел, как-то расхотелось, — солгал Василий.

Перекусив на скорую руку, они взялись за работу. Василий подносил и подносил доски, привязывал их к шлангу, а Михаил, устроившись в стволе на узких, туго вбитых между стенками досках, работал топором, забивал распорки. Потом, подтянувшись на них, начинал строить новую ступень лестницы.

Вдруг раздался короткий вскрик.

Это Михаил разогнулся, поднимая очередную доску, и ударился головой о какой-то остроугольный предмет. Доска со свистом полетела вниз, с маху ударила в распорку, с хрустом переломила , ее и глухо шлепнулась о камни.

Михаил застонал, согнулся и, цепляясь за стенку, сполз на доску. Василий удержал его и прижал к стене. По лбу Михаила ползла кровь.

— Ничего, пронесло, — очнувшись, сказал Михаил.

Потом они поднялись вверх и, задохнувшись от счастья, увидели в мерцающем свете карбидки, как качнулась зыбкая темнота.

Свобода! Мгновенно забылись и боль и усталость. Михаил схватился за рельс, которым он только что поранил голову, и, не чувствуя тела, вымахнул на штрек.

— Иди к стволу, — сказал он, — а я по запасному лазу спущусь вниз. Там ребята бьются.

...Грохоча на стыках, пронесся электровоз с партией перегруженных до отказа вагонеток.

Другой электровоз мчался ему навстречу с порожняком. Михаил пошел за ним и еще издали увидел яркий свет, услышал пулеметный рокот отбойных молотков и характерный, словно рвут огромное брезентовое полотнище, треск породопогрузочной машины. Шахтеры пробивались к ним.

Михаил вышел на свет и остановился, судорожно глотая подступающий к горлу комок.

— Миша! Ты?! — раздался чей-то радостный голос.

Машины разом смолкли...

Шахтеры подхватили его, вдруг ослабевшего, под руки и повели на-гора, на радостный солнечный свет, на воздух, к людям.

Н у р е к