Вокруг света 1964-10, страница 42

лп ^хи

«к! I

ЩI то-то доктор Лоусон давно молчит, — поду-НI мал главный инженер. — Пора бы сказать Ш что-нибудь».

— Все в порядке, доктор? •— спросил он самым дружелюбным тоном, на какой был способен.

Лоусон только сердито рявкнул в ответ, но недовольство его относилось ко вселенной, а не к Лоуренсу.

— Не работает, — горько ответил он. — Тепловое изображение чересчур пестрое. Десятки нагретых точек вместо одной, которая должна была появиться на экране.

— Остановите свой пылекат, я переберусь к вам, посмотрю.

Пылекаты остановились борт к борту. С удивительной легкостью, несмотря на жесткие доспехи, Лоуренс перескочил на пылекат Лоусона. Через плечо астронома он посмотрел на экран инфракрасного преобразователя.

— В самом деле, путаница изрядная. Но почему все было гладко, когда вы делали свой снимок?

— Очевидно, восход влияет. Море прогревается, и неравномерно.

— Попробуем все-таки разобраться в этой мозаике... Я вижу кое-где более ровные плоскости, должно быть какое-то объяснение. Если бы мы знали, что именно происходит, это могло бы дать нам ключ в руки.

Том Лоусон сделал усилие над собой. Хрупкая оболочка самоуверенности разбилась о неожиданное препятствие, и он чувствовал предельную усталость.

— Тут могут быть десятки объяснений, — глухо произнес он. — Хотя пыль кажется однородной, возможны места с различной проводимостью. Где-то море глубже, где-то мельче, это тоже влияет на тепловое излучение.

Лоуренс продолжал разглядывать мозаику на экране, пытаясь согласовать ее с тем, что видел невооруженным глазом

— Постойте, — сказал он, — вы мне кое-что подсказали. Какая здесь глубина?

— А кто его знает, — ответил водитель. — Море по-настоящему еще не промерено. Но здесь, у северного берега очень мелко. Иногда камнями винты срывает.

— Настолько мелко? Ну вот вам и ответ. Если скальное основание всего в нескольких сантиметрах от поверхности, оно, конечно, влияет на тепловое изображение. Десять против одного, что картинка будет более однообразной, как только мы уйдем с отмели. Это местный эффект, вызванный неровностью дна.

— Возможно, вы правы. — Том слегка обиделся. — Если «Селена» затонула, то, конечно же, на глубоком месте. Но вы уверены, что здесь мелко?

— Давайте проверим, на моем пылекате есть двадцатиметровый щуп.

Одного колена раздвижного щупа оказалось достаточно для проверки, он уперся в дно на глубине менее двух метров.

— Сколько у нас запасных винтов? — предусмотрительно справился Лоуренс.

— Два комплекта, — ответил водитель. — Но винты резиновые, если заденут камень — летит шплинт, а лопасти остаются целы. За весь этот год я только три винта потерял. Недавно у «Селены» сорвало винт, пришлось Пату Харрису выходить наружу и крепить его на месте. Конечно, пассажиры поволновались...

— Ясно, поехали дальше. Курс — на ущелье. Мне кажется, оно должно продолжаться по дну моря под пластом пыли, и там глубина больше. Если я прав, ваша картина сразу станет разборчивей.

Без особой надежды Том следил за тем, как скользят по экрану переливы света и тени. Пылекаты шли совсем медленно, чтобы он поспевал анализировать изображение. Через два километра Том убедился, что Лоуренс был совершенно прав.

Рябь и крапинки стали исчезать. Было очевидно, что глубина растет.

Казалось бы, сознание того, что его прибор еще раз доказывает свою эффективность, должно обрадовать

Тома. Вышло наоборот: он думал только о незримой пучине, над которой они скользили. Разве можно положиться на эту коварную пыль... Кто знает, быть может, там под ними провалы до самого центра Луны, способные в любой миг поглотить пылекаты, как они уже поглотили «Селену»!

У Тома Лоусона было такое ощущение, словно он шел по канату над пропастью или пробирался по узкой тропинке средь зыбучих песков. Всю жизнь его терзала неуверенность в себе, лишь в области техники он чувствовал твердую почву под ногами. Опасная ситуация подстегнула затаенные страхи. Сейчас молодой астроном как никогда нуждался в надежной, прочной опоре.

Вот всего в трех километрах — горы, могучие, вечные, корнями уходящие в недра Луны. Том глядел на залитые солнцем вершины с таким отчаянием, с каким человек, очутившийся посреди Тихого океана на плоту, глядел бы на скользящий мимо остров.

Всеми силами он желал, чтобы Лоуренс поскорее ушел из этого зловещего призрачного пылевого океана поближе к надежной суше. Том Лоусон поймал себя на том, что настойчиво шепчет:

36