Вокруг света 1964-10, страница 44

— Но откуда тепло? И при чем тут «Селена»?

Лоуренс ощутил вдруг приступ разочарования. Как

он и опасался с самого начала, пустая затея. Очаг радиации или же выброс нагретых газов, вызванный толчком, ввел в заблуждение приборы и заманил их в эту пустыню Нужно уходить отсюда, да поскорее, задерживаться опасно!..

— Постойте-ка, — услышал Лоуренс голос Тома. — Судно со всевозможными агрегатами и двадцатью двумя пассажирами должно излучать немало тепла. И если пыль находится в статическом равновесии, такого количества тепла достаточно, чтобы создать восходящую струю.

Это предположение показалось Лоуренсу маловероятным, но он готов был ухватиться даже за соломинку. Взяв металлический щуп, Лоуренс погрузил его вертикально в пыль. Сперва щуп шел легко, потом стало •ощущаться растущее сопротивление. И когда щуп достиг полной длины — двадцать метров, — инженеру пришлось напрячь все силы, чтобы проталкивать его дальше. Вот и верхний конец щупа исчез. Ничего... Но Лоуренс и не надеялся на успех с первой попытки.

Пять минут крейсирования взад-вперед, и на поверхности моря протянулись куски белой ленты. Словно фермер прошлого, сажающий картофель, главный инженер двинулся на пылекате вдоль первой ленты, орудуя щупом. Эта операция требовала большей тщательности, и дело подвигалось медленно. Лоуренс был похож на слепого, который гибким прутом нащупывает дуть в темноте. Если его прут окажется слишком коротким, придется придумывать что-то еще.

На исходе десятой минуты Лоуренс допустил промах. Он все время работал обеими руками, и вот, нажав что было мочи на верхний конец щупа, слишком сильно перегнулся через бортик пылеката, ноги вдруг сорвались, и он упал в море.

га

|1ыйдя из камеры перепада, Пат тотчас заметил,

' PJ4TO настроение переменилось. В кабине шел жар-«лкий спор, который с появлением капитана прервался, сменившись неловкой тишиной. Некоторые пассажиры уголком глаза следили за Харрисом, другие подчеркнуто отвернулись.

— Коммодор, — сказал Пат, — в чем дело?

— Кое-кто считает, — ответил Ханстен, — что мы не все предпринимаем, чтобы выбраться отсюда. Я объяснил, что есть лишь один выход: ждать, пока нас не обнаружат. Но не все согласны со мной.

«Рано или поздно этого следовало ждать, — подумал Пат. — Время идет, спасатели не дают о себе знать — естественно, что нервы сдают. Начнутся требования действий, любых действий, только не сидеть сложа руки. Противно человеческой природе бездействовать перед лицом смерти».

— Мы столько раз это обсуждали, — устало сказал он. — Даже если нам удалось выйти из камеры наружу, никому не под силу преодолеть сопротивление

и подняться на поверхность.

— Вы совершенно уверены? — спросил кто-то.

— Совершенно, — ответил Пат. — Вы когда-нибудь пробовали плавать в песке? Далеко не уплывете.

— А если пустить моторы?

— Боюсь, они не сдвинут нас с места и на сантиметр. Но хоть бы и сдвинули — мы пойдем вперед, а не наверх.

— Пусть все соберутся в кормовой части, может •быть, нос приподнимется.

— А нагрузка на корпус? — возразил Пат. — Предположим, я включу моторы — это будет все равно, что с ходу бодать кирпичную стену. Один бог знает, к чему' это может привести.

— Но все же такой шанс есть. Так почему не попытаться?

Пат поглядел на коммодора, слегка озадаченный

тем, что тот еще не пришел ему на помощь. Ханстен спокойно ответил на его взгляд, точно говоря: «До сих пор я управлялся, теперь ваша очередь». Что ж, справедливо. Сью была права. Пора стоять на собственных ногах, во всяком случае, показать другим, на что он способен.

— Слишком опасно, — решительно сказал он. — Мы можем спокойно ждать по меньшей мере еще четыре дня. Нас найдут задолго до этого срока Будь это наш последний выход, я бы сам ска.зал — да.

а Луне, когда человек споткнется, он обычно успевает что-то предпринять, ведь его нервы и мышцы рассчитаны на земное тяготение, которое в шесть раз больше лунного. Но главный инженер Лоуренс стоял наклонившись, и расстояние было слишком мало, чтобы он успел удержаться. Ему не удалось предотвратить падение, и лунная пыль закрыла иллюминатор шлема...

Тьма, ничего не видно, если не считать слабого свечения приборной доски внутри скафандра. Осторожно, очень осторожно Лоуренс, преодолевая легкое сопротивление среды, начал водить руками в разные стороны. Но руки ни во что не упирались, и он не мог понять, где верх, где низ.

Томительное чувство безнадежности сковало Лоурен-са. Сердце билось часто и неровно, предваряя паническое состояние, когда человеку отказывает рассудок. Главный инженер видел, как люди превращаются в кричащих, одержимых ужасом животных, и знал, что сейчас он сам на пороге этого состояния.

Лоуренс вспомнил, что лишь несколько минут назад он спас астронома от такого приступа. Но сейчас не до того, чтобы размышлять над иронией судьбы. Надо мобилизовать остатки воли — сохранить контроль над собой, усмирить стук в груди, который грозит разорвать его на части.

Вдруг в шлемофоне инженера отчетливо и громко раздался смех, и смеялся Том Лоусон.

Смех тотчас оборвался, последовало извинение.

— Простите, мистер Лоуренс, я нечаянно. Очень уж потешно глядеть, как вы болтаете ногами.

Главный оцепенел. Страх улетучился, уступив место гневу.

Он злился на Лоусона, но еще больше на самого себя.

Ведь это же очевидно, ему не грозила никакая опасность: в наполненном воздухом скафандре он подобен плывущему на воде пузырю и никак не может утонуть. Лоуренс сразу сообразил, как надо действовать. Несколько движений руками и ногами, центр тяжести переместился — и маска вынырнула из пыли. Инженер увидел, что погрузился в пыль максимум на десять сантиметров. И пылекат совсем рядом, даже непонятно, как он не задел его.

Стараясь соблюсти достойный вид, главный взялся за бортик пылеката и вскарабкался на платформу. Говорить он пока не решался, неожиданные упражнения совершенно сбили дыхание, и голос мог выдать недавний страх. К тому же Лоуренс продолжал сердиться. В былые времена, когда главный был еще инжене-ром-практиком, он бы никогда так не опростоволосился. Да, засиделся он в канцелярии... Последний раз надевал скафандр, когда проходил ежегодную комиссию, да и то в воздушном шлюзе.

Поднявшись на пылекат, Лоуренс возобновил поиски щупом. Постепенно улетучились последние остатки гнева и страха, и главный инженер задумался. Хотел он того или нет, но то, что произошло за эти полчаса, перебросило мостик между ним и Лоусоном. Правда, астроном рассмеялся, когда он трепыхался в пыли, но зрелище, наверно, и впрямь было смешным. И ведь Лоусон извинился. А давно ли казалось, что он не способен ни смеяться, ни извиняться...

Вдруг все посторонние мысли вылетели из головы Лоуренса: щуп уперся во что-то твердое на глубине пятнадцати метров.

.38