Вокруг света 1964-10, страница 62

из отважной четверки, окончательно обессиленные, отказываются продолжать борьбу.

Неужели полтора месяца непрестанных усилий пойдут прахом? Майк Бенкс и Хемиш Макиннес остаются в штурмовом лагере. Только победа! Буран заставляет их спуститься в базовый лагерь. После короткого отдыха, переждав непогоду, они продолжают восхождение, стремясь во что бы то ни стало одолеть неприступную вершину. И снова их подстерегает неудача. Заболевает Макиннес. Но недаром альпинистов называют одержимыми... Как только Макиннес выздоравливает, участники экспедиции снова решают идти на штурм. И на этот раз... Впрочем, предоставим слово самому Майку Бенксу, руководителю экспедиции.

ОТСТУПЛЕНИЕ

На этот раз заболел я: стоило пошевельнуться, как острая боль пронизывала нижнюю часть груди. Причина могла быть только одна — воспаление легких. В больницах при воспалении легких нередко дают дышать кислородом, и, конечно, высокогорный лагерь — самое худшее, что можно придумать для человека, заболевшего воспалением легких. Из-за недостатка кислорода на большой высоте эта болезнь нередко заканчивается трагически.

Пять утра — пора выходить Мне, пожалуй, лучше остаться; если болезнь обострится, отсюда я все-таки могу попытаться дойти до базы, там и высота меньше и акромицин есть... Огорченные новым осложнением, мы с Хемишем решили более придирчиво изучить заболевание. И пришли в конце концов к выводу, что «воспаление легких» вызвано... злоупотреблением водой, подкисленной лимонной кислотой! Я просто-напросто слегка обжег пищевод.

Пока мы ставили диагноз, заметно ухудшилась погода, потом разразился настоящий буран. Он продолжался и на следующий день. Прежние бури блекли в сравнении с этой. После мы узнали, что она охватила все Гималаи и внизу, на равнине, Инд и Синд вышли из берегов, затопили шоссе и железные дороги.

Когда и на третий день, проснувшись, мы обнаружили, что буран не унимается, нам стало не по себе. Кругом снежная завеса... В таких условиях не то что два ослабевших альпиниста — целый отряд не сумел бы пробиться сквозь глубокий мягкий снег к вершине. Оставалось одно — спуск.

— Хемиш, не поддался нам Ракапоши!

— Что ж, у нас были не только поражения...

Мы свернули лагерь, уложили рюкзаки. Тяжеловато. На каждого почти тридцать килограммов веса. И погода... До сих пор я только однажды отважился путешествовать в такую погоду. Это было в Гренландии, и в результате спешки трактор, который я вел, провалился в трещину и превратился в кучу металлолома.

Однако сейчас у нас не было выбора: чтобы спастись, нужно было идти вниз, отступать. Продукты на исходе, а буран грозит запереть нас в лагере. Нам предстояло спускаться вдоль гребня. Справа, в нескольких шагах, были опасные карнизы, откуда можно сорваться и пролететь пять тысяч метров до самого ледника Биро. Слева подстерегали ненасытные трещины. Единственными «указателями» дороги служили бамбуковые шесты. Но как их разглядишь?

Очки, несмотря на опасность заболеть снежной слепотой, пришлось снять: буран залеплял стекла. Через несколько часов мучительного спуска по осыпи почти наугад мы оказались на склоне, который прозвали «Путь на Ракапоши». Каменистый участок остался позади, теперь нас ждал предательски рыхлый снег, грозящий лавинами. Сделав первый шаг, я попросил Хемиша удостовериться, надежно ли он застрахован и сможет ли удержать меня на веревке, если я вдруг сорвусь. По чести говоря, нелепая просьба: ему негде было закрепиться. Чтобы хоть как-то успокоить меня, он воткнул ледоруб в снег и обернул веревку вокруг рукоятки.

Место, на котором я находился, можно было назвать кошмаром альпиниста. Этот участок очень крутого склона обычно был покрыт льдом, но буран, хо

рошенько потрудившись, занес его снегом глубиной около полуметра. Не успел я пройти нескольких шагов, как по белой поверхности побежала трещина, снег заскользил вниз, а вместе с ним и я. Пустил в ход ледоруб: без толку. Крикнул Хемишу и, обремененный тяжелым рюкзаком, еще быстрее покатился вниз.

Хемиш откинулся назад, готовясь нейтрализовать рывок. Веревка вырвала ледоруб из снега, но Хемиш сумел одной рукой остановить мое падение! При мысли о том, как близко мы оба были от гибели, я поблагодарил небо за то, что мой друг отлит из пружинной стали.

Мы понимали: если один сорвется, второму вряд ли удастся его удержать. Веревка, связывающая нас, в этих условиях означала лишь обязательство погибнуть вместе. И все-таки она была как бы моральной поддержкой, помогала более спокойно двигаться по склону. Мы всецело полагались друг на друга. Вряд ли кто-либо из нас сумел пройти здесь один.

Мне казалось, прошло не меньше десяти лет, прежде чем мы достигли выступа на гребне, означающего конец траверса. Еще немного!

Мы промокли до костей, силы были на исходе. Хемиша вдруг забила дрожь, и он предложил разбить лагерь. Однако место было неуютным. Летящий снег продолжал колоть глаза иголками, и мы поползли по-крабьи, боком, напрягая зрение, чтоб высмотреть в метели знакомые ориентиры или бамбуковую вешку. Я вдруг заметил трещину, идущую параллельно нашему курсу. Трещина — там, где должно быть сплошное снежное поле!

— Хемиш! Мы на карнизе!

Хотя Хемиш к этому времени слишком озяб и устал, чтобы его что-либо встревожило, ан тотчас вслед за мной отступил в безопасное место. Да, действительно, мы забрели на край огромного карниза и чуть было не пополнили трагический список альпинистов, для которых восхождение на Ракапоши стало последним восхождением в жизни. Все они оказались жертвами этих коварных, нависающих снежных выступов.

Наконец из белой мглы выступил бамбуковый шест. Последний крутой спуск перед лагерем.

— Майк!

Я обернулся — Хемиш быстро катился вниз по склону в облаке снега. Сейчас рванет веревку! Я вбил кошки возможно глубже, но они не достали до льда. Попробовал зарубиться ледорубом — он легко вошел в снег. Бесполезно, все бесполезно. Тогда я припал к склону и стал ждать. Веревка рванула меня, опрокинула, и я тоже заскользил вниз вместе с лавиной. Мелькнула страшная мысль: каково мы будем выглядеть после того, как прокатимся по осыпи и пролетим несколько километров к леднику Биро? Еще раз взмахнул ледорубом, но руки совершенно ослабли. Перекувырнулся — и вдруг обнаружил, что лежу неподвижно! Вытер лицо, оглянулся... Остановились!

И до сих пор не могу понять, почему эта лавина оказалась столь учтивой и остановилась над осыпью. Обычно они здесь не задерживались...

Добравшись через несколько дней до базового лагеря, мы обнаружили, что все окаймляющие большой цирк горы побелели от снега; в августе здесь уже наступила зима. Да, в этом году Ракапоши останется непокоренной».

РЕШАЮЩАЯ АТАКА

Отступление после неудачной попытки овладеть вершиной, едва не окончившееся гибелью смельчаков, не обескуражило Майка Бенкса. В 1958 году он снова на Ракапоши, теперь уже во главе англо-пакистанской экспедиции. Десятку альпинистов — семерых англичан и трех пакистанцев — сопровождал отряд носильщиков.

В конце мая на склонах Ракапоши начался новый поединок. И, как два года назад, — бураны, бураны, бураны... Но теперь противник хорошо изучен, и альпинисты упорно пробиваются к вершине. На этот раз

56